Добро пожаловать на дно

— Ха-ха! Как пропустили? Элементарно. В плане у них не стояло. Таракан стоял, а акула не стояла. Отсюда наши академические беды. А за ними тянется шлейф непредвиденных случайностей. И всегда в таких случаях, связанных с редкими, если не сказать уникальными, находками, найденные скелеты не сохраняются, фотоаппараты ломаются как раз в тот момент, когда животных видно лучше всего. Отсутствие достоверных свидетельств не только надоедает, но и заставляет относиться к науке с недоверием, вот мое личное мнение. А очевидцы, к сожалению, часто бывают лукавыми людьми.

— Но я не лжец, я же своими глазами видел, — вскипел парень. — Он мимо меня прополз, пятнадцать метров длины.

— Естественная реакция! У страха глаза велики! — пожал плечами профессор.

Здоровая критика подействовала на молодого собеседника, проползшая тварь стала на треть короче:

— Ну, может быть, не пятнадцать, а десять, но он же прополз.

Мы придвинулись ближе. Спиной к нам у костра сидел владелец баса, которого назвали профессором. Львиная грива грязными космами ниспадала ему на плечи. Второй собеседник, поливающий сладким сиропчиком согласия высказывания своего визави, крутил вертел. На нем была насажена непонятная тушка. Профессор продолжал гудеть.

— Не в этом дело, мой юный друг. Никто не оспаривает твое утверждение, что в озере водится морской змей, меня, как ученого, интересует другой вопрос, а не заметил ли ты у него костяного панциря, лап-плавников по бокам?

— Вроде нет. А если бы были?

— Тогда, мой юный друг, ты мог бы утверждать, что натолкнулся на животное раннего Юрского периода! — Профессор откинулся назад. — А почему бы и нет. Я вообще, мой лучший друг, вам невероятный случай расскажу.

С экспедицией геологов я как-то был на якутском Севере и от одного местного охотника услышал о загадочном существе, которое оставляет на прибрежном песке озера Гога-Магога длинный и извилистый след. Крупный след. Якут-рыбак говорил, что это — Жирафа-змей, и он на эту озер-воду не ходит, страшно.

«Рыба, другое место ловим, бизапасны берег». Он не ходит, а я пошел. Пошел, несмотря на предупреждения о местном монстре. Молодость бесшабашна, ничему не верит. Взял с собой только карабин, на случай дружеской встречи с медведем, и двинулся за десять километров от базового лагеря. Пришел на озеро, сел в траве на берегу и от усталости задремал. Вдруг, сквозь сон чувствую, на меня оцепенение нашло. Сердце, как с похмелья, останавливается, не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Открываю глаза и вижу, как на берег из воды выползает десятиметровый змей.

Господи, этих питонов я, когда еще аспирантом был, насмотрелся в Бразилии, казалось, меня удивить уже нечем. Ну, змея и змея, удав и удав. Но, когда я увидел его в сибирском исполнении, у меня волосы дыбом встали. Представляете, дружище, на меня полз змей, заросший до самых глаз шерстью. Как вы себя будете чувствовать, когда увидите, что на вас ползет волосатый телеграфный столб? Меня как будто пружиной подкинуло с места. Десять километров до лагеря, в кирзовых сапогах, я пробежал за полчаса, установив новый мировой рекорд. Никто из геологов, конечно, мне не поверил. Только рыбак-якут согласно кивал головой: «Шайтан-змея, Баран-змея». Начальник экспедиции попробовал найти объяснение этому природному феномену.

«Чудище обло, озорно, стозевно! Питон в мазуте вывалялся», — заявил он.

— А шерсть тогда откуда?

Он и тут нашел объяснение: «Сибирский питон, чтобы не замерзнуть, должен к зиме в шубе быть».

А я думаю, он в матрас шерстяной заполз погреться. Их там несколько штук валялось, разорванных. Шерсть и прилипла.

Рассказчик покрутил вертел с сочащимся жиром мясом и продолжил:

— А то, что ты, о юный друг, видел на озере, я бы отнес к инфраотряду низших змей, семейство ложноногих, подсемейство удавов, питонов. Боюсь, не получится у тебя научного открытия, раз ты утверждаешь, что это был змей! Но не будем спорить, мясо, кажется, готово. Что нам сегодня поставил на стол твой друг Фитиль? О… кажется, сегодня мы имеем на обед эволюционного кузена гуся — рогатую анхиму.

Снимая вертел с огня, мелковатый парень, сидящий к нам спиной, сказал:

— Угощайтесь, профессор!

Я удивился. Если мне память не изменяет, рогатая анхима — южноамериканский родич наших пластинчатоклювых, проще говоря, гусеобразных. Как тушка южноамериканского гуся могла оказаться на вертеле в заброшенной деревне Ближнего Севера? Непонятно? Хотя, что тут непонятного, картошку везут с Кубы, молоко и сливочное масло из Австралии, гаечные ключи из Арабских Эмиратов, должно быть, и этого гуся с экзотическим названием «рогатая анхима» привезли из Боливии или Бразилии. Наши поля зарастают бурьяном, фермы давно разграблены, пахать снова начали сохой, чему удивляться, если на столе появилась «рогатая анхима».

Молодой засуетился.

— Готово! Румяной корочкой покрылся. Подаю.