Читаем Добро из зла полностью

— Знаешь, меня учили, что смерть — лучший друг воина, — наконец сказал он. — И когда я беру в руки оружие, то выбираю смерть, будет ли она от клыков и когтей Гримм, от меча или пули. Что смерть не приходит внезапно, не подкрадывается втихаря — она навсегда встала за моим левым плечом в момент, когда я родился. Что смерть — это вызов, который получает каждый из нас, будь он пекарем или Охотником, преступником или правителем, а жизнь — это просто поле боя, арена, на которую выпихнули каждого из нас, не спросив согласия.

— Походит на тупую заумную философию.

— Возможно. Я лишь рассказываю, чему учили меня. Этот сработало — когда я шел сражаться с Адамом, в первый раз и во второй, последнее, о чем я волновался, так это о собственной смерти, — он невесело хмыкнул. — С другой стороны, это просто значит, что ты начинаешь бояться других вещей.

Отстранившись, она заглянула ему в лицо.

— И чего боишься ты, Плюшевый?

Его взгляд мгновенно вильнул в сторону, а лицо закаменело в бесчувственной маске, так похожей на стальное забрало Белого Клыка. Проследив за его взглядом, Янг поняла, что он смотрит на меч Адама.

— Ты никогда не станешь, как он.

— Я никогда не думал, что Адам станет, как он.

Улыбнувшись, она положила ладони ему на щеки и силой развернула к себе, заставив посмотреть в глаза:

— Ты никогда не станешь, как Адам, — повторила она. — До тех пор, пока у тебя есть я, этого не случится, обещаю.

— У Адама была Блейк. И она не смогла его удержать.

Она покачала головой, не переставая улыбаться:

— Я не Блейк. Если ты сделаешь что-то неправильное, я тебе об этом скажу. Если ты не сможешь убедить меня в необходимости этого, — она подмигнула. — Я надеру тебе задницу.

Мгновение он просто смотрел ей в глаза, будто пытался отыскать там какое-то сомнение, хотя бы капельку неуверенности в своих словах, а после напряженное лицо расслабилось, а губы растянулись в слабой, непривычно хрупкой улыбке. Притянув к себе, он осторожно поцеловал ее в лоб.

— Ты не понимаешь, Янг. Я вижу путь, по которому он прошел, мысли, которые он думал, чувства, которые подтолкнули его. Злоба, которая жила в нем, живет и во мне.

— Если я не понимаю — объясни. Тогда тех, кто понимает, станет двое — и это всегда лучше, чем один.

Прежде, чем ответить, он рассеяно поправил обернутый вокруг нее спальный мешок, сбившийся из-за резкого движения.

— Как ты думаешь, мог ли Адам стать Охотником? — наконец спросил он.

— Что? — растерялась она. — Террорист с кровью на руках?

— Ты предлагала мне это, — Браун пожал плечами. — И я вполне подхожу под это описание. Сильным, по-настоящему сильным бойцам могут простить прошлое, на определенных условиях, под наблюдением и с урезанными правами, но могут. Адам был силен — только три или четыре человека в Вейл были сильнее него.

Янг не нашлась, что на это ответить. Мгновение она озадаченно молчала, не понимая, куда он клонит, а после кивнула:

— Ну хорошо, предположим, возможность была. К чему ты ведешь?

— Охотники — очень опасная, но вместе с тем предельно простая и однозначная профессия. Ваши враги — Гримм. Обычный, среднестатистический Охотник очень редко сражается с людьми. Там никого не волнует, фавн ты или человек, дискриминация если и есть, то куда меньше, чем в любом другом месте. Это жизнь в уважении и, что куда более важно, это честная жизнь: за вами не охотятся власти, не устраивают облавы, загоняя как дикого зверя. Охотникам нет нужды прятаться. И при всем при этом — Адам выбрал Белый Клык, путь насилия и крови, где не заслужишь уважения и чести, а от принимаемых решений временами хочется нажраться до потери сознания.

— Потому что жизнь Охотника не поможет фавнам, — догадалась Янг.

— Да. Охотники-фавны были всегда. Были герои, были знаменитые бойцы — это не меняет ничего. Охотники не лезут в политику — это закон, соблюдаемый куда строже многих других. Ничего не изменится от того, что фавн спасет одного человека, сотню или тысячу, до тех пор, пока у нас не будет рычага воздействия на тех, кому выгодно текущее положение дел.

Он замолчал на секунду. Янг закусила губу, наконец догадавшись, что он хочет сказать.

— Я сделал тот же выбор.

— Ты не он, — упрямо прошептала она.

— На руках Адама много крови, — продолжил Браун, словно не слыша возражений. — Иногда это была самооборона, иногда — случайность, порой — результат тяжелого решения, вызванного необходимостью, ошибки, когда гибнут непричастные или справедливого возмездия. Каждая из этих смертей была лишь еще одним шагом на пути к Падению Бикона.

— И ты делал все это.

— Каждый из пунктов.

Браун смотрел ей прямо в глаза и в этом застывшем каменном выражении лица, каким-то образом, сама не понимания как, она видела неуверенность; в тяжелом взгляде карих глаз, на самой глубине черных зраков, различала страх. Вряд ли она смогла бы увидеть это пару месяцев назад, но сейчас… сейчас не было ничего очевидней.

Перейти на страницу:

Все книги серии Белый клык

Похожие книги