Изучение правого края котловины не обнадежило путешественника. За ним простирался все тот же обрыв, теряющийся в пронизанной светом утреннего солнца дали. Юный дровосек не стал проверять, есть ли там более удобный спуск, а отправился к левому краю. Еще на подходе к нему Клаус заметил рассекавшую эту часть котловины расщелину. За ней начиналось глубокое ущелье, и путник решил попробовать пройти им, хотя там было не слишком широко. Похрустывая галькой, которой была усеяна земля, дровосек пробирался несколько часов. Стены ущелья то сужались, почти касаясь широких плеч путешественника, то расширялись. Лучи движущегося по небосводу солнца освещали только верхушки скал, так что большую часть пути Клаус преодолел почти в темноте.
Когда он наконец выбрался из ущелья, солнце начало клониться к закату. Впервые с утра дровосек получил возможность оглядеться. Котловина, в которой он познакомился с надменной спутницей, осталась далеко позади. Перед юношей простиралась совершенно новая для него и потому неведомая страна. Она лежала глубоко внизу, но спуск в нее был пологим. От каменистых пустошей плоскогорья к лесистым холмам и далее — к равнине, где тускло поблескивали лезвия рек в бархатных ножнах лугов и перелесков. Трудно было сказать, та же эта равнина, которая утром открывалась с обрыва, или другая, но Клаус почувствовал, что его неудержимо тянет туда. Тем более что, кроме наскоро съеденного завтрака, в животе у него давно ничего не было. Да и в заплечном мешке тоже.
Немного отдохнув и чуть-чуть подкрепившись глотком здравура из заветной фляжки, юный дровосек начал спуск. Торной дороги здесь не имелось, лишь едва заметные тропы, проложенные горными животными. По мере спуска Клаус обнаруживал множество их следов, нередко малоприятных. Видел он и птиц, похожих на куропаток, но рука не поднималась стрелять в них, несмотря на усиливающийся голод. И все же природа была милосердна к доброму путнику. Она предложила ему целую поляну голубики, а потом и заросли малины. Правда, набив брюхо сладкой и сочной ягодной мякотью, дровосек вовсе не насытился, но уже вполне мог продолжать путь в надежде отыскать что-нибудь более съедобное.
Он достиг подножия поросшего лесом холма, одного из многих окрест, и решил здесь заночевать. Собирая хворост, Клаус обнаружил полянку грибов и очень обрадовался этому. Теперь он ляжет спать на сытый желудок. Через несколько минут сухие ветки весело трещали в пламени костра. Юный дровосек нанизал на прутик грибы и теперь терпеливо обжаривал их на огне. Ночь сгущалась. Алые искры взлетали к небу и терялись среди звезд. Впервые за время своего путешествия Клаус почувствовал, что никому не обязан быть благодарен ни за ночлег, ни за ужин. Ни лесной ведьме, ни надменной девице. Он поклялся, что теперь ни на какие яства не согласится променять свою свободу. Как хорошо, что их с Клауди дороги разошлись! Теперь-то он уже без всяких препятствий доберется до Разлучной горы, где непременно встретит свою возлюбленную…
— Трус! — буркнула Клауди и презрительно сплюнула сквозь зубы.
Снизу ей хорошо было видно, как дровосек торопливо карабкается по веревке обратно на обрыв. Несколько мгновений она ждала, что Клаус подаст ей какой-нибудь знак, который свидетельствовал бы о его намерениях. И вот над урезом скалы появилась его лохматая белобрысая голова. Дровосек помахал рукой и скрылся. Девушка подождала еще немного, но ее спутник больше не появлялся. Что ж, тем лучше. Она подняла мешок со своими пожитками, проверила, хорошо ли закреплено оружие, и принялась спускаться по каменистой осыпи в долину. Поначалу идти было трудно. Крупные валуны лежали порой слишком далеко друг от друга, чтобы можно было запросто перепрыгивать с одного на другой. А камни, которыми были засыпаны промежутки между валунами, то и дело пытались вывернуться из-под ног.
Потом стало легче. Огромные валуны, некогда вынесенные в долину движением ледника, почти перестали встречаться. Щебень стал мельче и теперь лишь хрустел под подошвами сапожек из великолепно выделанной кожи. А вскоре камни пропали под мягким слоем почвы, нанесенной ветрами и водными потоками. Повсюду зеленела трава. Пестрели полевые цветы. В поднебесье разливалась песнь жаворонка. Клауди стало так хорошо, что она забыла о своем неудачливом спутнике. В конце концов, зачем ей сопровождающий, который непрестанно попадает в дурацкое положение? Еще, чего доброго, заразит ее своим невезением. А везение ей понадобится. Путь предстоит долгий и трудный, в этом она нисколько не сомневалась.