Добивающий удар

Керенский действительно устал, ему и вправду хотелось дать по морде кому-нибудь, да так, чтобы нос аж набекрень. Нажраться, как свинья, тоже хотелось, но не сейчас. Поэтому последняя фраза получилась очень резкой.

— Саша, — Коновалов сел напротив него. — Я понимаю, что ты устал и очень злой, но ведь ты сам так сделал, что тебя не обойти и не объехать. Никого, кто был бы сейчас авторитетнее и при власти, в стране нет, за исключением генералов, но ты же сам вышиб у них из-под ног землю своим приказом № 1. Я теперь понимаю, как это было верно. С тобой все считаются и уже начинают опасаться. Мы предлагаем тебе помощь своими связями и, если понадобится, то и деньгами.

— Кого вы мне хотите подсунуть?

Ответил Керенскому Терещенко.

— Александр Фёдорович, ситуация начинает выходить из-под контроля. Мы с Коноваловым не смогли с ней справиться, и вы понимаете почему. Нам были даны указания, такие же указания получили и вы, но ситуация неопределенна. Вы один знаете, как из неё выйти. Народом овладело безумие свободы, это уже очевидно. Мы предлагаем вам назначить на пост министра торговли и промышленности миллионера Николая Александровича Второва. Он намного больше знает, чем мы вдвоём. Нам стоило огромного труда уговорить его согласиться на эту должность. Он согласился, теперь дело только за вами.

Керенский молча придвинул к себе жареную рыбу и стал торопливо есть, разламывая её жирными руками, чем шокировал обоих фабрикантов. Но они сочли это очередным вывертом измождённой психики Керенского и предпочли не обращать на выходку внимание.

Керенский же, поглощая рыбу, размышлял над сказанным, наконец, наскоро обдумав предложение, сделанное «друзьями», он ответил.

— Хорошо, вы понимаете, что сейчас только от меня зависит очень многое, если не всё. Но что я получу в обмен, какие гарантии? Сейчас всё продаётся и покупается, господа. Особенно дешёвой стала совесть. Она стоит сущие копейки, даже гроши. Так что я получу взамен? Забастовки, вооружённый мятеж? Предательство в угоду Антанте или что попроще?

— Александр, мы и не думали о том, что это всё, что ты перечислил, возможно по отношению к тебе, — сказал Коновалов.

— Вы?! Возможно, но не я. Я готов пойти вам навстречу и создать наполовину капиталистическое правительство в разрез с чаяниями народа и солдат, но вы должны понимать, что это будет не просто так, и обмануть вам меня не удастся ни под каким предлогом. Я предлагаю вам дополнительно профинансировать мои службы МВД в Москве, чтобы они усилились и могли контролировать власть, а не быть немыми свидетелями раздрая и преступного хаоса.

— Мы согласны.

— Хорошо, тогда и я согласен.

— А кого ты планируешь рекомендовать на должность председателя Временного правительства? — спросил обрадованный Коновалов.

— Сенатора планирую, вы будете здорово удивлены. Но он — нейтральная фигура, которая будет подконтрольна мне. В этом можете не сомневаться, а если и попытается вести свою политику в ущерб моей, то я ему не завидую. Его фамилию я озвучу завтра и без особой огласки. Шок и трепет народа надо сгладить неясностью и молчанием.

— Да, тогда всё ясно. Мы пойдём, раз всё улажено.

— Хорошо, но ты, Саша, пришли мне коньяку шустовского, один выпью на ночь, сам на сам. Всего хорошего.

— Да-да, я сейчас же распоряжусь, — и они оба удалились, оставив Керенского оттирать жирные руки бумажной салфеткой.

«Что же, — подумал он. — Вот и ещё одна проблема разрешилась, теперь нужно провести митинг и подобрать нужные слова, чтобы озвучить еврейскую фамилию председателя. Но это будет завтра, а сегодня надо встретиться с Булацелем и Никольским, их должны уже были найти, наверное. Меньшиков обещал, Меньшиков сделает».

Надежды Керенского оправдались и поздно вечером оба монархиста оказались у него в Смольном. Павел Фёдорович Булацель и Борис Владимирович Никольский были абсолютно разные люди, но объединяло их одно — понимание сути природы русского человека.

Их привели к Керенскому после девяти вечера. Булацель, худощавый человек со строгим лицом остро взглянул на Керенского. Никольский был налысо выбритый, немного пухлый, имел длинные, красиво подкрученные усы, и он тоже внимательно смотрел на Керенского, словно удивляясь, при этом.

— Господа, прошу присаживаться, — начал Керенский. — Вероятно, вы гадаете, зачем я вас нашёл и вызвал к себе ночью? Не стоит думать обо мне плохо, я просто вынужден был так поступить. Положение дел сейчас таково, что мне приходится искать всё новые и новые пути спасения государства. И вот один из путей привёл меня к вам.

— А вам известно, что мы монархисты? — ответил Булацель, сверля глазами Керенского.

— Естественно, я это знаю.

— Но вы буквально на днях заявили о том, что на вас совершенно покушение монархистом, из-за чего разъярённая толпа стала вылавливать по всему Петрограду членов императорского дома. Насколько я знаю, есть даже убитые и раненые среди них. Великий князь Михаил Александрович чудом избежал гибели из-за вашего заявления.

В разговор включился и Никольский.