Добить дракона

— Да! Хелатин! Хелатин вступает в алхимическую реакцию с магически насыщенной водой, что проявляется в изменении цвета жидкости в колбе. На тридцатой секунде алхимической реакции наложенные на колбы чары активируют реактив-стабилизатор под названием… — Беатрис выжидательно замолчала, с надеждой глядя на Дейва.

— Их много. Какой именно использован в твоем случае, не угадаешь.

Подруга обреченно вздохнула:

— Потом выучу… — и вернулась к тону докладчика. — Чары активируют стабилизатор алхимической реакции, под воздействием которого протекание реакции прекращается, и в дело вступает реактив-фиксатор, который всем вам известен под названием “потом выучу”, а тем, как его принято называть в алхимических кругах, я даже не буду пытаться перед вами блеснуть. В результате всех этих мучений у нас получится краситель-концентрат, используемый в алхимии для самых различных целей.

— А почему ты колбы поместила в бассейн? Оставила бы на бортике, так же удобнее, — простодушно поинтересовалась я.

— Потому что смесь индикатор хелатин реагирует не только на концентрацию магии, но и на температуру, — по прежнему не открывая глаз, ответил вместо Беатрис Дейв.

— Именно! — просияла на это уточнение Беатрис. — Цвет, получившийся в каждом конкретном случае, зависит от насыщенности воды магической энергией, интенсивность цвета — от температуры среды. Таким образом, моя лабораторная работа, в результате исследования реакции Торго-Калегора, позволит нам узнать сочетание магической насыщенности и температурный режим каждого бассейна в академических купален, для чего нужно лишь сравнить полученные цвета с таблицей Торго-Калегора!

У дверей снова затеялась какая-то возня.

— Эй, там, кажется, не преподаватели, — пропыхтел кто-то, и подергал дверь. — Эй! Впустите нас!

— Занято! — слитно и злобно в две глотки рявкнули парни.

А Илька вдруг неожиданно выдала глубокий, сладострастный и удивительно развратный стон.

По ту сторону двери кто-то икнул.

По эту сторону — кое-кто (все) выпучил глаза.

Я зажала рот обеими руками, чтобы не расхохотаться в голос.

— Э-э-э… Ну, мы пойдем. Не будем вас… э-э-э… отвлекать. Мешать, — донеслось до нас со стороны общих купален.

— А-а-а! А-а-а-а! — выкрикнула в ответ Илька.

Получилось у нее вполне себе благодарно, на мой взгляд.

Я зажала себе не только рот, но и нос, потому что смех рвался через него наружу хрюканьем.

Тэва занималась тем же, что и я, Шед катался по бортику бассейна, дрыгая ногами и рискуя плюхнуться в воду. Дейв перевернулся со спины на живот, и беззвучно трясся, уткнувшись лицом себе в локоть.

Беатрис смотрела на нас, как на опасных сумасшедших.

Я хотела сказать ей, что мы хоть и сумасшедшие, но безопасные — и от смеха не могла.

Это, почему-то, смешило еще больше.

Беатрис махнула на нас рукой, и, не дожидаясь, пока мы успокоимся, пошла вдоль бассейнов, надолго задерживаясь у каждого.

Жидкость в колбах из прозрачного стала самых разных цветов. В том бассейне, возле которого сидела я, например, колба стала глубоко изумрудного цвета.

В каждую колбу Беатрис поочередно опускала какую-то палочку, потом шарик на цепочке. Инструменты были, очевидно, артефактами, потому что Беатрис смотрела на показания, и, прикусив кончик языка от старательности, записывала результаты в таблицу лабораторного исследования. Потом окунала в окрашенную жидкость кисть, и делала напротив соответствующей записи цветной мазок.

— И какая в этом польза? — не скрывая скепсиса, спросил Шед, успевший отсмеяться.

— Скажешь тоже, — отмахнулась подруга. — Пользы он от лабораторной работы адептки второго витка захотел! Особенно от моей…

— И не правда, — не удержалась от укора я. — У тебя очень пристойная отметка по алхимии, я же видела!

— Да, — мрачно согласилась Беатрис. — Из-за того, что я терпеть ее не могу, мне приходится прилагать к алхимии больше усилий, чем к другим предметам. Не удивительно, что это дает результаты.

Я вздохнула, подивившись странному выверту чужой логики, но сказать ничего не успела: за дверями снова послышалось:

— Парни, они нас надули! Они там… не это самое, а алхимию учат!

— Так, а ну пустили нас быстро! — рявкнул еще один голос. — Нашлись еще, самые умные!

— Зависть — зло! — огрызнулся Шед.

— Подите прочь! — величественно резюмировала Илька.

Беатрис покачала головой, и постаралась сгладить впечатление:

— Сейчас-сейчас! Мы почти закончили уже!

Но за дверью, кажется, только еще сильнее разозлились.

Дернули раз-другой. Зловеще выдали:

— Ну, всё. Вы сами напросились!

А в следующее мгновение вода в бассейнах внезапно вышла из берегов и окатив нас, сидящих на бортиках с головой, ухнула обратно.

Вскрик Беатрис был полон ярости и возмущения.

За дверью радостно заржали, и, кажется, ушли.

Чего это она? Рубашку высушить — минутное дело…

А в следующий момент я увидела, чего.

Вызванная обидчивыми адептами волна перевернула колбы, и жидкость из нее неспешно распространялась красочными клубами.

Мой хрип был исполнен ужаса: отчислят! В этот раз точно отчислят!