До встречи в раю

...Маша теперь безотлучно находилась при нем, и он уже не представлял, как раньше мог обходиться без ее лучистой улыбки, тихого, невесомого, как тень, присутствия. От нее исходила теплота, он чувствовал это инстинктом и сердцем, но по молодости или же духовной неискушенности объяснить это не мог. Все же ему не было и двадцати лет. Маша радостно выполняла его маленькие поручения, например, утихомирить беспокойную палату или вынести из-под больного судно. Что будет, когда жизнь нормализуется, он не знал, но, странное дело, он и не хотел, чтобы это смутное время кончалось, потому что именно сейчас чувствовал душевное спокойствие. Юрка был счастлив, так как в одиночку справлялся со всей больницей - был директором, главврачом, завхозом и электриком в одном лице. Он падал с ног от усталости, выматывался до кругов перед глазами, но взамен получил бесценное: впервые в жизни он осознал меру своего достоинства, самолюбия - чувств, которых ему не полагалось иметь в детдоме.

Отравляли существование мысли о кормежке. Продуктов никогда не хватало, а тут часть расхитили да еще унесли мародеры под руководством Шрамма.

Воспоминание о докторе вызывало глухую злость. "Наверное, он тоже не совсем нормальный", - в конце концов решил Юра, чтобы как-то объяснить причудливые изменения людей в преклонном возрасте, каковым он считал Иосифа Георгиевича.

"Помочь могут только военные",- после раздумий понял Юрка и отправился в полк. Командира он видел два или три раза, да и то издалека. Представлялся он ему суровым и сухим человеком - однажды Юрка слышал, как подполковник рычал и обкладывал матом потного от страха прапорщика. Тот стоял, выпятив брюхо, и ежесекундно послушно кивал головой. Эта сцена покоробила Юрчика. В его представлении офицеры должны были быть более изысканными и романтичными. И вообще ему не нравилось, когда люди рычали, будто дикие звери. Матом он тоже не ругался, кстати, за это над ним потешались в детдоме.

Маша пошла вместе с ним. Хотел он ее оставить, да она увязалась. В полк они прошли через черный ход - дыру в колючей проволоке. Старший лейтенант, попавшийся им навстречу, объяснил, как найти штаб. Но в здание их не пустил прапорщик-часовой. И они долго бы ждали, если б командир не вышел сам. Он окинул недовольным взглядом юную парочку, спросил:

- А это кто такие? Почему посторонние у штаба?

- К вам на прием просятся, товарищ подполковник, говорят, из сумасшедшего дома. Я их гоню, а они не уходят,- пожаловался прапорщик.

Юрка понял, что хорошего ничего не будет да еще влетит за то, что без спросу залезли сквозь дырку в полк.

- Что, жрать нечего? - грубо спросил командир тоном, в котором, как показалось Юрке, сверкнул металл.

У него сжалось сердце. Маша же, наоборот, уперла руки в боки и нахально стала разглядывать "военное чудовище".

- Нечего,- просевшим голосом ответил он. То есть осталось совсем немного.

- Ясно, если б было нечего, пришел бы еще раньше. Ты кто, директор? н спросил командир, прекрасно зная, кто в больнице хозяин.

- Санитар...

- Пошли!

Лаврентьев привел их в кабинет с койкой в углу и многозначительными телефонами на столе, что сразу успокоило Юрчика. Еще он успел разглядеть на столе карту и тут же отвернулся: на ней наверняка были нарисованы секреты, которые Юрку, конечно, не интересовали. Его интересовала еда для подопечных.

- Значит, еще не вымерли? Это вам повезло, что вы рядом с полком находитесь, а то при нынешних нравах от вашей богадельни давно бы камня на камне не оставили. А почему директор не пришел или кто там, главврач?

Юра откашлялся и сбивчиво пояснил, что он единственный, кто остался из персонала, остальные разбежались.

- Знаю... - прервал его Лаврентьев. Так и не появлялись, замудонцы!

Он спохватился, прикрыл рукой рот. Маша округлила губки и вдруг захихикала.

- Да, тут озвереешь...

- Нас уже и грабили два раза,- вставил Юра.

- Ладно, не дави из меня слезу.

Командир поднял трубку и потребовал найти Костю. Когда тот появился в кабинете, Лаврентьев сказал:

- Пойдешь вместе с этой сладкой парочкой в психлечебницу, оценишь состояние больных, запасов пищи, потом подготовишь мне краткую записку. Надо помочь продуктами. А то неровен час перемрут. Жалко будет, ведь Божьи дети, кто о них позаботится, как не воины?

"Деловой мужик! - восхищенно подумал Юра, когда они втроем вышли из штаба. н Вот кого бы директором к нам. Ни один бандит не сунулся бы..."

Очкарик-капитан протянул руку и назвал себя:

- Костя.

Юра и Маша тоже назвали себя.

- Первый раз вижу такого молодого врача. Ты что заканчивал? - спросил Костя.

- Да нет, я обычный санитар,- смущенно пояснил Юра. Ему показалось, что капитан слегка пьян. Впрочем, он уже знал, что офицеры никогда не были трезвенниками. Даже доктор Житейский в конце дня иногда выпивал, ловил за рукав представителей младшего медицинского персонала и нес какую-то чепуху.

- А вы санитарка? - обратился капитан к Маше.

- Я сумасшедшая,- вздохнув, ответила девушка.

- А-а,- протянул Костя. Непохоже...

- Я тоже так считаю,- сказала Маша. Но врачи говорят, что у меня шизофрения.