До встречи в Бомбее

Заметив, что Мэделин без шляпы, Элис сильнее надавила рукой на оконное стекло и нахмурилась. Светлые локоны дочери в полном беспорядке мотались по спине. Конечно, она каталась на лодке; Ричард и в это посвятил ее, вернувшись с работы часом раньше. Элис была в ярости из-за того, что он не попытался остановить дочь.

— Наша дочь была с ним наедине? — восклицала она. — Весь день?

— Есть вещи и похуже, Элис.

— Неужели?! Мне что, в самом деле нужно объяснять тебе, что начнутся разговоры?

— Кому какое дело до этого? — ответил Ричард, разливая бренди по двум бокалам. — Пусть себе говорят. Какая нам разница?

— Вообще-то большая.

— Она взрослая женщина, нравится это тебе или нет.

— Возможно, это нравилось бы мне больше, если бы меня не лишили ее детства…

— Нет, — оборвал Ричард жену, — нет. Мы не станем обсуждать это снова.

Он повернулся и пошел наверх, не притронувшись к бренди. Бокалы из свинцового хрусталя так и стояли на серванте. На один из них опустилась муха и тут же утонула в бренди. (Веселый конец. «Есть вещи и похуже».)

С прошлого вечера Элис не видела Ричарда, продолжая на него сердиться, — привычное противостояние. Особенно сильно она негодовала на мужа сейчас, когда застала дочь в таком растрепанном виде. Но на Мэдди, подгоревшую на ярком солнце и такую счастливую, злиться она не могла. Элис начала представлять Мэделин в море — как та запрокидывает голову, как заходится переливчатым смехом, который она так боялась забыть каждый день на протяжении последних пятнадцати лет, — и почувствовала, что опять улыбается.

— Ты готова?

Элис вздрогнула от неожиданности, услышав раздавшийся во влажной тишине голос Ричарда. Он стоял в дверях, одетый во фрак по случаю ужина. По смягчившемуся выражению его обветренного лица Элис поняла, что муж заметил ее улыбку.

— Ты снова со мной разговариваешь? — спросила она.

— Я всегда с тобой разговариваю, Элис.

Ричард подошел к ней и обнял обеими руками за талию. Она посуровела, но не отстранилась. Какой бы сильной ни была ее обида, на самом деле ей никогда не хотелось отстраняться.

— Я всегда тебе говорил, — сказал Ричард. — Гай не тот мужчина, который ей нужен.

— Для нее он — идеальный мужчина, — ответила Элис.

— Нет. Просто он не уезжает в Англию. Но это не то.

— Он позаботится о ней, Ричард. Ты же знаешь, что это так.

— Для этого у нее есть двое идеальных родителей.

— Вряд ли Гай захочет быть родителем.

— Что-то мне не хочется об этом думать, — свернул тему Ричард.

Элис вздохнула.

— Он чуть ли не твой ровесник, — добавил он, — почти на двадцать лет старше Мэдди.

— Ты почти на двадцать лет старше меня, — парировала Элис. И это было правдой. Ричарду было шестьдесят, а ей сорок четыре. Они обручились, когда ей было двадцать один и она осталась с разбитым сердцем. (Спасибо, Фитц; спасибо, Эди.) Ричард приехал в отпуск на родину в Оксфорд. Он водил Элис гулять на берег реки, учил чаевничать за столами на мощенных булыжником улицах, убеждал, что все снова наладится. Они быстро поженились — Ричард сказал, что ужасно боится, как бы она не передумала (чего она делать не собиралась), и в тот же день отплыли в Бомбей, надолго прогневив родителей Элис. Мэделин (Элис всегда нравилась полная форма ее имени, и у нее язык не поворачивался произносить его коротко) родилась десять месяцев спустя. Она была единственным драгоценным ребенком, которого она доносила до конца, и только это имело значение с первого вздоха ее дочери и по сей день.

— Разве я ошиблась, выйдя за тебя? — спросила она Ричарда.

— Это было самое мудрое твое решение, — ответил он. — Но Мэдди не ты.

— Она будет счастлива с Гаем, — настаивала Элис. — Он в ней души не чает.

Ричард промолчал.

Она снова перевела взгляд за окно. Влюбленные почти подошли к дому. Спрятавшись за ставнями, Элис разглядывала Люка, поскольку у нее не получилось сделать это днем, когда она пыталась рассмотреть его из спальни. Он был значительно моложе Гая, лет тридцати. Несомненно, красив. В любой компании его лицо сразу привлекало к себе внимание. Но не это обеспокоило Элис. Гай тоже был красив, хоть и в более очевидной, светской манере. Ее взволновала пылкость этого незнакомца, покоряющая живость. Как он смотрел на Мэдди, как она смотрела на него…

Элис снова пронзило страхом.

— Я не могу потерять ее снова, — сказала она Ричарду.

И тот не стал говорить жене, что беспокоиться об этом преждевременно. Не стал уверять, что Элис тоже сможет поехать в Англию, если дело дойдет до свадьбы. В конце концов, он видел, что с ней происходило в то жуткое лето, когда он увез Мэделин.

— Тогда перестань отталкивать ее от себя, — только и посоветовал он. Они оба повернулись, услышав приближающиеся шаги на крыльце, затем в выложенном кафелем коридоре. Ричард сжал плечи Элис.

— Пригласи Люка на ужин, — попросил он. — Постарайся.