До встречи в Бомбее

Мэдди оставалось только самой о себе позаботиться. И она, попросив айю присмотреть за Айрис, стала отправляться на одинокие прогулки.

Снова к старой квартире Люка.

Мэдди чувствовала себя очень виноватой, когда, крадучись, выходила с виллы и садилась в свое серебристое авто. Она знала, что Гай — тот, кто купил ей эту машину, тот, кто сутками напролет стоит над операционным столом, спасая чужие жизни, — будет просто раздавлен, если узнает о ее предательстве. Останавливаясь каждый раз возле погруженного в вечный сон, безмолвного жилища Люка, она смотрела через дорогу на деревянную дверь и представляла, как ее собственная тень забегает внутрь, и говорила себе, что это в последний раз.

Но она приезжала вновь и вновь. Вечер за вечером она выскальзывала из машины, шла к дому и водила пальцами по карнизам. Она сидела на ступенях, по которым ходил Люк, и сжимала в руке его бриллиантовое колечко. Упираясь головой в дверь, она закрывала глаза и отдавалась воспоминаниям. Иногда часами.

Мэдди поступала так вплоть до дня рождения Айрис. Праздника, изменившего все.

Глава 27

В назначенную субботу торжество было в полном разгаре. Сослуживцы Ричарда и Гая в белых костюмах и тропических шлемах толпились в партерном саду перед виллой. Они курили и выпивали, а их раскрасневшиеся жены топтались рядом, смеясь, обмахивая розовые лица веерами и впиваясь каблучками в газон. Повсюду бегали мокрые от пота дети. Они стремглав бросались от жонглеров к фокуснику, а потом через лужайку к лошадкам, которых раздобыл Ричард, по дороге хватали со столов тающие на жаре причудливые пирожные, сэндвичи и неизменные слойки с карри. Народу было сверх всякой меры — Элис пришлось признать, что Мэделин оказалась права на этот счет. Гостей собралось больше сотни, и Айрис, с самого начала тенью ходившая за Мэделин, была явно подавлена присутствием такого количества незнакомцев и ни капли не радовалась сюрпризу. Блиставший в очередной бумажной шапочке Ричард пытался уговорить внучку пойти к лошадкам, но девочка все равно липла к Мэделин, до безобразия исхудавшей, усталой, с темными кругами вокруг глаз.

Элис тяжело вздохнула. Она не ожидала, что Мэделин придется так тяжко в новой жизни. Прежде ей и в голову не приходило, что дочь будет о чем-то тужить. Правда, Ричард высказывал свои опасения, и на свадьбе Элис внимательно наблюдала за Мэделин, желая удостовериться, что не толкнула свою девочку на нечто такое, о чем потом придется пожалеть. Но Мэделин выглядела так… замечательно. Превосходно. Почти как в прежние времена. И мнение Ричарда изменилось — он согласился в конце концов, что эта партия на самом деле вышла удачной. Элис не представляла, что могло произойти с тех пор. Она выспрашивала у Айрис, но та уверяла ее, что дома не было ни ссор, ни ругани.

— А мама так же улыбается и смеется? — спросила Элис.

— Да, — кивнула Айрис, увлеченно играя с новой куклой. — И Гай часто обнимает маму.

Закусив губу, Элис наблюдала за дочерью. Вот та чуть оттянула воротничок свободного кружевного платья кремового цвета. Питер протянул ей бокал шампанского, но Мэделин отрицательно покачала головой. Вероятно, ей слишком жарко. Или — Элис почувствовала, как сердце немного отпустило, — она беременна! Все-таки с Айрис она чувствовала себя довольно плохо и на дух не переносила алкоголь. Да, это вполне возможно.

Элис перевела взгляд на Гая. Он стоял возле фокусника вместе с Деллой и Джеффом, крепко державшим за руку кусачую Эмили, но совершенно не интересовался манипуляциями с цилиндром. Его внимание было приковано к Мэделин. Казалось, он пытается проникнуть в ее мысли. Утомленный многочасовой сменой в больнице, он явно неуютно чувствовал себя в выходном костюме и выглядел на все свои сорок восемь, но подавлен не был. Скорее, наоборот. Его взгляд лучился почти отеческим теплом. Вполне естественным, если Мэделин носит его ребенка.

Чем больше Элис размышляла, тем больше верила в это. Она уже готова была расслабиться, но тут вспомнила разговор с Дианой.

Она видела ее на неделе, по несчастливой случайности повстречав возле клуба «Джимхана», когда шла туда на обед с Ричардом. (В последние годы они стали гораздо чаще обедать вместе. Когда ее отношения с Мэделин улучшились, она перестала отталкивать мужа. И это было так приятно.) Диана почти не изменилась: чрезмерные румяна, прохладная улыбка и черные волосы, которые она постригла по новой моде (ошибка в условиях индийской влажности: волосы курчавились под шляпкой).

Они обменялись дежурными любезностями, но обе думали — Элис не сомневалась ни секунды — о письме, которое Диана прислала в 1916 году: «Никогда и не подумаешь, что такое лицо можно увидеть дважды». Предположение вдовы Элдера, что Люк выжил, Элис считала нелепым и потому, конечно, упоминать о том письме не собиралась.

И меньше всего ожидала, что этой темы коснется Диана.

Но тем не менее она это сделала.

— Ты не говорила Мэдди о том парне в госпитале? — спросила она.

— Я же тебе писала, что не стану, — ответила Элис. Ее тон даже ей самой показался ледяным.