До того как

Улыбаюсь, желая показать, что рад этому факту. Я, в конце концов, у нее первый. Здорово, что ее так многому предстоит научить. В каком-то смысле мне тоже есть что ей отдать, и немало.

Тесса лежит лицом ко мне, все еще в одежде, и это сводит меня с ума. Тесса протягивает руку и пальчиком касается ямочки у меня на щеке. Такой простой и такой милый жест. Уже лет десять никто – даже мама – не касался моего лица. Во время секса я порой целую девчонок, однако при этом не даю себя лапать.

В глазах у Тессы возникает легкая паника. Она отдергивает руку, но я хватаю ее за кисть и снова кладу себе на щеку. Как же хорошо, как приятно. Прикосновение Тессы такое нежное. Хочу, чтобы она касалась меня везде.

– Не знаю, почему еще никто тебя не трахал. Наверное, расписание, которым ты одержима, помогает устоять перед искушениями.

Должна же быть причина ее неопытности. Иначе Тесса просто не могла бы так долго оставаться девственницей.

– Мне никогда и не приходилось ни перед кем выстаивать, – говорит Тесса. Словам ее не верю, но верю взгляду. И все же девственность хранить очень тяжело.

– Ты либо врешь, либо ходила в школу для слепых. – Смотрю на ее милый ротик. – От одного взгляда на твои губы у меня уже встает.

Это правда. Ей достаточно протянуть руку и потрогать – сама убедится. Я бы так и сказал, но момент портить не хочется.

Достаточно того, что в ответ на мою пошлую ремарку Тесса охает. Я со смехом думаю, как бы еще свести ее с ума. Она – все равно что новое авто: когда первый раз слышишь, как под капотом мурлычет движок, это дико возбуждает. Хочу заставить мурлыкать Тессу; я бы ее и орать заставил, если бы в доме не было Лэндона. Сегодня я все сделаю медленно, но чуть иначе, чем у реки.

Облизнув губы, беру Тессу за руку и подношу ее ко рту. Провожу ею по влажным губам, и Тесса резко втягивает воздух. Когда нежно прикусываю кончик ее указательного пальца, рука у нее начинает дрожать. Мой член напряженно вздрагивает, когда Тесса принимается инстинктивно постанывать. Теплой ладонью Тессы провожу себе по шее; так хорошо, что от блаженства затуманивается разум. Алкоголь уже почти не действует, и меня штырит от ласк упрямой сексуальной блондинки. Тесса отдергивает руку, и я убираю ладонь на колено. Тесса пальцами проводит вдоль вытатуированного на шее плюща. Все мои мысли занимает ощущение холодка и спокойствия, что остается после ее прикосновения.

После нескольких секунд тишины я заговариваю вновь. Мне любопытно, я возбужден и хочу поиграть с ней. Снова беру ее за руку.

– Тебе ведь нравится, как я с тобой разговариваю?

Грудь ее начинает вздыматься и опадать чаще. Она отводит глаза, и я продолжаю:

– Ты разрумянилась и дышишь иначе. Отвечай, Тесса, – припади своими пухлыми губами к моим. – Мне хочется разнообразных поцелуев. Она молчит. Дьявол, а я еще считал себя упрямым. Придвигаюсь к ней и пальцами берусь за ее запястье. Тесса взволнована, румянец заливает ей кожу.

Я уже жду, что она признается, как ее влечет ко мне, но тут она произносит:

– Может, включишь вентилятор?

Тереза, ты серьезно? В мальчики меня записала? Думаешь, я сейчас выпрыгну из удобной постельки, где мы лежим так близко друг к другу? Смотрю ей в лицо, в серые глаза, и она просит:

– Пожалуйста…

Сам не успеваю сообразить, как выбираюсь из постели. Дьявол, а Тесса хороша.

Она провожает меня лукавым взглядом. И все-таки в одежде на кровати она выглядит до черта глупо, ей же самой неудобно. Юбка у нее величиной с одеяло.

– Если тебе неудобно, то, может, просто разденешься? Юбка, наверное, все равно кусается?

Тесса с улыбкой закатывает глаза.

А ведь я серьезно: одевается она просто ужасно.

– Тебе надо одеваться по фигуре, Тесса. Эти балахоны скрывают всю красоту. – Я едва могу различить ее грудь. – Если бы я тебя в нижнем белье не видел, то и не знал бы, какая ты классная, сексапильная. Юбка на тебе – как картофельный мешок.

Тесса смеется. Шутка удалась.

– И что же мне носить? Сетки и топики? – Выгнув бровь, она ждет ответа.

Перед мысленным взором мелькает образ: Тесса в топике и джинсовых шортиках.

– Нет. Мне, может быть, и понравилось бы, но нет. Можно ведь не оголять тело, просто подчеркивать фигуру. В этой футболке не различить формы твоей груди, а уж сисек тебе стыдиться никак не надо.

– Может, хватит уже такие слова употреблять? – качает она головой, и я со смехом возвращаюсь в кровать. Дюйм за дюймом придвигаюсь к ней. Когда оказываюсь чуть не вплотную, Тесса садится и вылезает из постели. В груди у меня жжет.

– Ты куда? – спрашиваю, а сам надеюсь, что разозлил ее не настолько, чтобы она ушла.

– Переоденусь, – говорит Тесса, быстро пересекая комнату. Подбирает с пола мою грязную футболку. Я улыбаюсь; ей мою футболку нравится носить так же, как и мне нравится, когда она ее носит.

– Отвернись и не подглядывай, – говорит Тесса как ребенку. Хотя сама прекрасно знает: я буду смотреть.

– Нет, – пожимаю плечами, за что удостаиваюсь гневного взгляда.

– Что значит – нет? – в отчаянии спрашивает Тесса.

– Не стану я отворачиваться. Хочу смотреть на тебя.