До следующих свайпов (СИ)

Затем он заказал напиток себе, наверное, это был сок, и официантка удалилась.

Черт возьми, я абсолютно ничего не помню, ведь все происходящее было для меня чем-то новым и неожиданным! Помню только, что потом еще минуту я думала над тем, почему заказала именно чай с «жасмином» и как этот чертов жасмин будет характеризовать мою личность в его глазах?

Пока официантка готовила орудия для моих истязаний: вилки, салфетки, ножичек и испанский сапожок — мне пришлось думать о том, что сказать своему собеседнику. Он много рассказывал о футбольных командах, трансферах и Бог еще знает о чем. Теперь, видимо, настал мой черед.

— Я очень люблю драники, — сказал мой ответчик, прервав поток мыслей в моей голове, очевидно, соединявший меня с космосом, — а какое твое любимое блюдо?

" Как любимое? — думала я, — в смысле то, что я люблю готовить, или то, что люблю есть? Сейчас скажу еще что-то простецкое и все испорчу...

— Сырники, — сказала я, боясь, что меня заставят готовить их.

Затем убегая от кулинарных тем, в которых я тоже не была сильна, я перевела беседу на тему его бывшей. Зачем я так сделала? Не пойму. Наверное, для того, чтобы не пришлось ничего рассказывать о себе. Потому что нечего: к быту я приспособлена не была, да и по заведениям не разгуливала особо, жила себе на окраине города, строчила протоколы и думала, что жизнь начнется после...

Когда нам принесли эту огромную пиццу, я опять засмущалась. У меня не было маникюра, как у его бывшей жены, а пиццу нужно брать руками.

Он упростил мне задачу и первым нарушил целостность слоеного теста, так что свой кусочек я взяла незаметно быстро.

Беседуя с ответчиком, а вернее, слушая его, я узнала, что об истице написали целую статью в местной газете и не потому, что она сделала что-то выдающееся в городе М. или для города М., а потому что попала в ДТП ночью. Но, судя по заголовкам статьи, её прозвали «дрифтерша». Он рассказывал это с некой гордостью. Потом рассказал еще пару «веселых» историй с её участием, и я поняла, что мы очень сильно отличаемся друг от друга. Она веселая и взбалмошная, с такой так или иначе попадаешь в приключения, а я стеснительная и еще не успевшая узнать себя, я несмелая.

Затем он рассказал про её дочку и о том, что он не является её отцом, о том, что его бывшая жена родила в 15 лет, что её дочка стала называть его «папой», и даже о том, что она похожа на него. Во время этого подробнейшего рассказа я подумала: «ни черта она на тебя не похожа, проснись! Если мыслить объективно, то это смесь сперматозоида другого мужчины и яйцеклетки твоей бывшей! Как бы тебе ни хотелось, ты ничего не сможешь с этим поделать». А затем выпалила:

— Ну почему же ты был в браке с ней, если она такая…

— Какая? — с любопытством спросил он.

— Плохая... — пыталась быть корректной я.

— Она не была плохой. Она была заботливой, умела хорошо и вкусно готовить, встречала меня после работы… — погряз в воспоминаниях ответчик.

Он лепетал о ней что-то еще, но я уже не слушала. Я все поняла. Весь вечер превратился в вечер воспоминаний его брачных историй, а третий — я — стал лишним. И в тот момент я была опустошена настолько, что даже в русском языке не находилось подходящих слов, допускаемых цензурой, которыми можно было бы описать все мои чувства. Но я почему-то выдавила: «Может, помиритесь ещё».

Не помню уже, что он ответил на это. После кафе он повез меня домой и забыл дорогу, но потом подъехал. Я не хотела уходить из его машины. Я хотела быть рядом, сидела и слушала. А он рассказывал мне о том, что когда-то в далеком прошлом с друзьями дрался с другими парнями, рассказывал и много других историй. Он был очень разговорчивым, рассказывал истории, в которых он был победителем, а другие были поверженными. А я ждала, когда уже он ну хотя бы попытается обнять меня или поцеловать. Спустя какое-то время мы попрощались и на прощание я все-таки получила свои желанные обнимашки. Но мне было мало этого...

Когда я шла к своему подъезду, я намеренно застыла у двери с ключами, чтобы у него было время посмотреть на меня. Я хотела обернуться и посмотреть, смотрит ли он мне вслед, но затем подумала о том, что оборачиваться нельзя, иначе он увидит заинтересованность. Я вошла в подъезд и, пока поднималась, в мою голову закрадывались разные мысли, причем одна другой хуже: «А что, если это первое и последнее свидание?»; «Возможно, мы больше не встретимся»; «Сейчас он последует моему «совету» и помирится с бывшей". Я очень боялась всего этого.

Затем я вошла в комнату, положила связку ключей и телефон на кровать. Предварительно проверила телефон: сообщений нет. Легла на кровать и посмотрела в потолок. Было тяжело, с глаз катились слезы, потому что я решительно не хотела, чтобы эта встреча была последней.