До следующих свайпов (СИ)

Но еще моя сокурсница рассказывала мне о том, что, ради того, чтобы лишиться девственности, она переспала с 26-тилетним незнакомцем. На тот момент ей было чуть больше 18-и лет. Эту многоходовочку запомнила и я, но я все еще хотела, чтобы это было по любви и после свадьбы, хотя бы чьей-нибудь.

Глава 11. Встреча с ответчиком

В один из дней свидетель из суда пригласил меня на официальное свидание. По крайней мере, так думала я. Думала и готовилась.

Предварительно я посоветовалось с коллегой, той, что помоложе, что надеть на свидание. Она спросила: «А что у тебя есть в гардеробе?» Гардероб у меня был небогат, но я перечислила, что есть: «Есть юбка светлая, я в ней была в суде один раз, белый топ с вышивкой, голубоватые джинсы, черный топ на бретелях, серая шелковая блуза, но в ней я уже была, есть платье синее короткое с вырезом на спине, есть красная юбка-карандаш и, пожалуй, из красивого все». Она посоветовала мне надеть белый топ и светлую юбку и прийти на каблуках. Туфли у меня были красные бархатные.

Когда я пришла домой с тем, чтобы прибарахлиться к свиданию, мне позвонил свидетель и сказал: «Солнышко, я сейчас на офисе, мы отмечаем день рождения друга, я пришлю за тобой такси».

Я не любила, когда меня называли солнышком, потому что рано или поздно солнышко уходит в закат. Но больше всего я не любила пьяных мужчин, и по его голосу можно было со стопроцентной вероятностью определить, что в тот момент он относился к упомянутой выше категории. Мне стало страшно.

Я еще раз перепроверила его аккаунт в соцсети и увидела на его странице упоминание о его однофамилице «Усопшевой». Не помню, где конкретно она фигурировала, в родственниках, либо в семье и детях, но мне почему-то казалось, что это его сестра. Потом по протоколу судебного заседания и данных о его рождении я стала проверять его возраст и математическим путем вычислила, что ему 34 года, а мне на тот момент было еще 22. Он был староват для меня внешне, и я видела это. В голову, конечно, закрадывалась мысль: а есть ли у него брак и дети? Но сопоставить свои сомнения с данными его страницы я не смогла. Логика потеряла связь с моим мозгом, когда к нам в квартиру ворвалась хозяйка собирать дань за проживание и отчитывать меня за то, что я не убираю общую территорию. Да, к слову говоря, на меня уже жаловалось мои соседки, потому что они дежурили, а я нет. В ответ на жалобы я говорила о том, что у меня совершенно нет времени на это, что я занята на работе, а дома занята протоколами, я устаю. Девочки не понимали: «Март, мы все работаем, и все устаем». Не успела хозяйка что-то сказать, как я ответила, что все понимаю и уберу кухню на этой неделе. На том и порешили.

Оставалось выбрать наряд для свидания. Поскольку мой избранник был подвыпивший, я не хотела надевать короткую юбку и топик, а тем более становиться на каблучок. Я хотела закрыть свою зону отчаянья джинсами, но потом показалась соседкам и они сказали мне надеть юбку. Я доверилась.

Вскоре подъехало такси и я выпорхнула из подъезда к машинке. Когда я села в нее, то засмущалась. Тогда я не могла заговорить с водителем и он молча вез меня к моему свидетелю.

В лучах уходящего солнца я заметила, что плохо побрила ноги. Вместе с тем было прохладно и мои устоявшие после бритья волоски на коленках поднимались с гусиной кожи. Я попыталась прикрыть колени сумочкой. Так мы стали выезжать за город. Через лобовое стекло такси я увидела, что город закончился и начался какой-то темноватый густой лес. Солнце уже зашло за горизонт, когда его коллега «солнышко» подъезжала к офису.

Я вышла из такси, и меня сразу встретил свидетель.

— Привет, — сказал он и в мою сторону сразу же потянулся слабый алкогольный шлейф.

— Привет... — смущенно ответила я в ожидании, когда свидетель отведет меня в офис, так как на улице во всю уже ощущался холод.

Когда мы вошли в офис, я увидела хороший новый стол, который был заставлен грубой «мужской» едой (мясо, раки, водка, вино). Где-то уже лежали косточки. А вокруг стола сидели мужчины. Я уже не помню, как они выглядели, но их было больше пяти, разных возрастов. Среди них — он, ответчик по делу, человек, который был мне уже знаком, и, конечно, симпатичен. У него на животе небрежно расходилась темно-синяя рубашка, что говорило о том, что он уже поел. Он отреагировал на меня дружелюбно:

— О, Марта, — проронил он мне и, глядя на своих товарищей, продолжил, — мы познакомились с ней в суде.

— А, так Вы знакомы? — сказал кто-то из мужчин на противоположном конце стола.

— Да, мы знакомы, — подхватил Усопшев и, указав на ответчика, добавил, — она была секретарем в процессе с его бывшей, такая серьезная...

— Нет, она не была серьезной, — спокойно поправил ответчик и пристально посмотрел на меня.

"Как он может такое говорить после всего того, что между нами было (пять заседаний, два ознакомления с делом)?" — подумала я и надулась как мышь на крупу, — "В смысле я не была серьезной? Я была самой серьезной, ну после судьи, разумеется..."