До самых кончиков

Тем вечером Пенни скользнула в удобнейшую фланелевую пижамку от «Эл-Эл-Бина». В постель забралась рано, устроившись там в компании бокала «Пино-гри» и не самым маленьким числом синяков формой и размером с планшет. После бесславно и преждевременно оборвавшейся миссии по привлечению истиц она вернулась домой удрученная. Кругом болело. Хорошенькую микроминиюбку бесцеремонно помяли чужие грубые руки, а плащ от Версаче и вовсе превратился в лохмотья. Она порылась в карманах, выгребая оттуда мелочь и жевательную резинку, после чего отправила вещицу в мусорное ведро. Среди содержимого оказался и бледно-зеленый листок, врученный давешним эмоционально несдержанным незнакомцем в парке.

«Звоните днем и ночью, – напомнил флаер. – Вознаграждение гарантировано».

Лежа в постели, Пенни разгладила бумагу. Отставила бокал в сторону и взяла с прикроватной тумбочки мобильник. Мужской голос откликнулся после первого же гудка.

– Бренда?

Да, это он, тот самый незнакомец. Запястье еще саднило после его цепкой хватки.

– Нет, – печально отозвалась Пенни. – Мы с вами сегодня утром встретились.

– В парке, – вставил он и добавил, что помнит ее – единственную нормальную женщину, кого он видел за весь день. Точнее, за последнюю неделю.

– Ежедневно, – потерянно стенал мужчина, – ежедневно я меряю шагами очередь на Пятой авеню, отыскивая, высматривая… Бренды нет…

Тщательно подбирая слова, Пении подталкивала его на откровенность.

– Она исчезла, да? Как же это произошло?

Из мужчины хлынула скорбная повесть, замешенная на чувстве вины. Оказывается, он сам купил жене «кончик». Всего-то подарок на именины: артикул 2788, «Скипетр экстаза». Милая Бренда зарделась от смущения, когда развернула упаковку в набитом ресторане, но он мягко успокоил ее словами ободрения и участия: «Да пользуйся, чего уж там!» «Только не здесь», – добавил он.

Перед внутренним взором Пенни вспыхнула сценка во французском ресторане, организованная вокруг парочки перуанских камешков. Нахлынувший стыд пришлось запить большим глотком охлажденного «Пино». Лежа на кровати, она разглядывала синяки на руках, переливавшиеся всеми цветами радуги, от красно-розовых тонов до багряно-лиловых. Припомнилась парижская атмосфера; ах, такое впечатление, что она полжизни провела в синяках и в постели, попивая вино. Мысль тут же перескочила на «Мелани Гриффит»: вот что, должно быть, та чувствует.

– Представляете, – продолжал мужчина на том конце провода, – вчера Бренда чуть ли не самая значимая фигура в отрасли, спец по удобрениям, а сегодня она исчезает… – Голос подавленно затих, будто смиряясь с неизбежным.

«Мистер Гриффит» с лупой прошелся по их кооперативной двушке на Парк-авеню, но обнаружил, что вместе с женой пропал лишь скипетр. Случилось это две недели назад. С той поры было несколько звонков, народ сообщал, дескать, видели ее. Скажем, под гнилым пирсом на Гудзоне в районе Хобокена, а в другой раз ее засекла камера слежения, когда мадам главбух тибрила батарейки в одном из баров испанского Гарлема.

Вслушиваясь в печальный рассказ, Пенни залпом махнула вино. Потянулась за бутылкой, что стояла на тумбочке, налила себе новый бокал. И прикончила последнюю каплю к тому моменту, когда настроение одинокого собеседника качнулось от надежды к страху, закончив эволюционный виток бешенством.

Из мобильника чуть ли пена не лезла. Даже находясь подшофе, Пенни чувствовала, что мужчина побурел и его трясет с головы до ног.

– Господом богом клянусь… – давился он яростью. – Дайте только добраться до той твари, что игрушки напридумывала… Да я ее… я ее… голыми руками…

Уродливые «платформы» и фэнтезийные романы оказались лишь верхушкой рождавшегося тренда. Изо дня в день Тэд приносил новости об очередном вывихе в поведенческой картине шопинга. Однажды в понедельник шестнадцать миллионов домохозяек разом отвернулись от привычных за десятилетия марок стиральных порошков, в одночасье переключившись на «Пузырчики», чьи коробки появились на полках едва ли неделю назад. Аналогично целое поколение любительниц музыки теперь атаковало подмостки лишь тех сцен, где выступала мальчиковая группа «Фантики». Энтузиастки визжали и падали в обморок. Глядя на этих меломанок в экране телевизора, Пенни отметила про себя, что их дерганье не очень-то отличается от тех конвульсий, что атаковали злосчастную Алуэтту на торжественном вечере киноакадемии.

Социальные бихевиористы и маркетологи терялись в догадках о причинах и механизме сего феномена. Возникало впечатление, что колоссальные по своей численности массы потребительниц откликаются на некие сигнальные импульсы. Тень президентского самоубийства упала и на биржу, пустив котировки по кочкам. Обвалились почти все публично торгуемые акции. Вместе с тем, не преминул отметить Тэд, капитализация датамикрокомовских «дочек» взмыла как ракета.

– Особенно у «Курятника», – подчеркнул он.

Наткнувшись на тупой взгляд окружающих, пояснил:

– Та самая звукозаписывающая фирма, под чьим лейблом выступают «Фантики». В еженедельных чартах «Топ-10» у них по шесть и более строчек.