До самой смерти. Том 2

Запах, как у Маркуса – мужской, насыщенный и слегка мускусный. Я, закрыв глаза, вдыхаю его. Его пальцы скользят вниз по моей спине, и это ощущается так чертовски приятно, так чертовски правильно. Я хочу остаться здесь навечно, вернуться к началу, назад, когда я была безразлична к мужчине, в которого влюбилась. Назад, в то время, когда все было намного проще. Хотя время всегда было против меня.

– Катя?

Я со вздохом поднимаю голову с его груди и смотрю вверх. Чувствую его дыхание на своем лице и внезапно кажется, что мир остановился. Я придвигаюсь ближе к нему, он делает то же самое, и моментально все выходит из-под контроля. Он собирается поцеловать меня. Я собираюсь поцеловать его. В этот раз все будет по-другому. И знаете, почему? Потому что в этот раз мы оба хотим этого, и это по-настоящему.

Это, наверное, самый лучший поцелуй, который мы когда-либо разделили.

В сантиметре друг от друга, наше дыхание становится рваным и коротким. Моя рука находится на его груди, и я могу почувствовать, как его сердце стучит под моей ладонью. Он по-прежнему сильно дышит, согревая мою кожу. Мое сердце колотится, кожу покалывает, и я так чертовски сильно нервничаю, что мой желудок сжимается. Мои глаза, затрепетав, закрываются, и он настолько близко, что это ощущается так, словно его губы касаются моих.

– Мэм?

Мы отпрянули друг от друга как ужаленные. Я отворачиваюсь, стыд окрашивает мои щеки. Маркус издает хриплый, полный отвращения звук. Я не уверена: это из-за меня или из-за медсестры. В любом случае, мое сердце замирает. Я поворачиваюсь, и вижу, что Пенни все еще спит. Медсестра заходит. Ее лицо выглядит измученным, волосы собраны в тугой пучок. Я знаю, о чем она думает – она ошибается.

– Да? – говорю я скрипучим голосом, стараясь не оправдываться, почему была в кровати Маркуса, почти соприкасаясь губами, так словно мы целовались.

– Пришло время проверить Пенни.

– Верно, – говорю я, вставая. Я опадаю в сторону, истощение одолевает меня.

– Эй, – говорит Маркус, оборачивая руку вокруг моей талии. – Полегче.

– Извини, – шепчу я. – Просто устала.

– Тогда отправляйся домой. Я останусь с ней.

Я напрягаюсь. Он вздыхает.

– Она моя дочь, Катя. Возможно, я и полон уродства, но эта маленькая девочка, мое прекрасное. В любом случае я не причиню ей вреда, ты должна поверить этому.

Я закрываю глаза. Знаю, что он прав. Он бы никогда не причинил ей вреда. Тем не менее, оставлять ее не ощущается нормальным.

– Я не чувствую, что это правильно – оставлять ее, – признаю я.

– Потом ты вернешься. Во всяком случае, иди и прими душ, что-нибудь поешь.

Возможно, я смогу сделать это.

– Окей.

Он отпускает меня и подходит к кровати, занимая место рядом с Пенни. Она шевелится, когда медсестра начинает проверять ее. Пенни слегка кашляет, и после движения это снова повторяется. Мое сердце болит за нее. Лицо Маркуса морщится, и я могу сказать, что он также это ненавидит, как и я. Он смотрит на меня, и я выдавливаю слабую улыбку.

– Она будет в порядке.

– Она хорошо реагирует, – говорит медсестра. – У нее спал жар, и, кажется, что мокрота выходит из ее груди.

– Слава Богу, – выдыхаю я.

– Идите домой и поспите немного. Ей становится лучше и, пока один из вас здесь, с ней все будет хорошо.

Я смотрю на Маркуса, и он глазами умоляет меня позволить ему сделать это. С обессиленным вздохом, я говорю:

– Я поеду домой, посплю несколько часиков. Затем я вернусь.

– Я буду прямо здесь.

Я подхожу к Пенни и, наклонившись, целую ее в головку.

– Мамочка скоро вернется, малышка. Обещаю.

Я закрываю глаза, задерживаясь рядом с ее лицом. Вдыхаю ее, глажу ее кудряшки, затем встаю. Маркус смотрит на меня с интенсивностью, но в его глазах присутствует мягкость, которую я до этого не замечала. Я слабо улыбаюсь ему, затем покидаю больницу, молясь, что приняла правильное решение.

Глава 23 Маркус

Она такая чертовски маленькая.

Ее крошечное тельце свернулось на этой большой кровати, из-за которой она выглядит такой…хрупкой. Я не продумал все до конца. Я не подумал, что когда она проснется, то захочет свою маму, а не меня. Что, если она закричит? Что, если она возненавидит меня? Что-то глубоко в моей груди сжимается, и я обнаруживаю, что расхаживаю по комнате, ожидая, когда она проснется и сокрушит меня.

Я слышу, как она ерзает, что происходит уже в течение часа. Она проснется, и я знаю, что это всего лишь вопрос времени. Ее кашель слегка ослабел, и я благодарен за это. Хриплый звук, вырывающийся из ее горла, каждый раз заставляет мое сердце колотиться. Это пиздец как обжигает. Я пробегаюсь пальцами по волосам, пытаясь не думать о Кате. Стараюсь думать о том, что есть здесь и сейчас.

Но я не могу перестать думать о ней.

Катя.

Моя жена.

Жена, которую я так сильно хотел поцеловать – слишком сильно. Глубоко, в моем сердце я почувствовал что-то, чего не чувствовал до этого момента. Я знал, что влюбился в нее, но это было чем-то большим, чем-то более глубоким. Теперь я не могу выкинуть ее из моих мыслей. Не могу перестать думать о том, что мы могли бы быть семьей, что можно было бы изменить что-то к лучшему.