До последнего

— Вы и вправду так думаете? Мне кажется, все это слишком субъективно, так как одни и те же слова можно истолковать по-разному. Один психиатр может увидеть в них неприкрытую угрозу, другой же сочтет их вполне невинными. Поэтому я не считаю подобные требования Бюро справедливыми. Впрочем, до сих пор мне не приходилось обращаться к руководству, хотя я работаю с людьми из ФБР, ДЕА и других аналогичных структур не первый год.

— О каких еще случаях вы обязаны докладывать руководству?

— О случаях приема пациентом наркотиков или сильнодействующих медицинских препаратов.

— Ну, это понятно. Бюро очень строго за этим следит, — сказал Веб. — Даже когда покупаешь лекарства, которые в аптеке отпускаются без рецепта, все равно необходимо докладывать начальству. Это, знаете ли, не всегда удобно. — Веб еще раз окинул взглядом офис Клер. — У вас мне нравится гораздо больше, чем у О'Бэннона. У него офис похож на операционную.

— У каждого свой подход к делу. — Она замолчала и устремила взгляд ему на пояс.

Веб опустил глаза и увидел, что куртка у него расстегнулась и из-за полы выглядывает рукоятка пистолета. Он тут же застегнул куртку, Клер снова сосредоточила внимание на своем блокноте.

— Извините, Веб. Мне приходилось видеть агентов с оружием, но так как это бывает далеко не каждый день, то...

— Торчащая из-за пояса пушка вполне может напугать, — закончил он ее мысль.

Потом Веб посмотрел на ее набитых ватой игрушечных животных.

— Откуда у вас столько мягких игрушек? — спросил он.

— Среди моих пациентов много детей, — сказала Клер и быстро добавила: — К несчастью. Игрушечные животные помогают им освоиться с обстановкой. Признаться, эти игрушки и меня настраивают на более оптимистичное восприятие действительности.

— Трудно поверить, что даже дети нуждаются в помощи психиатра.

— У большинства из них пищевые расстройства: булимия, анорексия. Такого рода отклонения часто связаны с конфликтами в семье. Поэтому приходится лечить и ребенка, и его родителей. Мир, в котором мы живем, не самое комфортное место для детей.

— Сомневаюсь, что он так уж комфортен и для взрослых.

Она кинула на него быстрый взгляд, который он назвал бы оценивающим.

— Насколько я понимаю, вы многое пережили.

— Больше, чем одни, меньше, чем другие. Надеюсь, тест на сумеречное состояние души вы проводить со мной не будете? — Эти слова были сказаны в шутку, но почему-то прозвучали чрезвычайно серьезно и к месту.

— Психологи проводят тесты по системе Рорчарча, ММПИ, ММСИ и тесты по неврологии, но я всего-навсего весьма средний психиатр.

— Когда я поступал в подразделение по освобождению заложников, тест по системе ММПИ со мной тоже проводили.

— Я знаю, что это такое — многофазовый тест для личного состава, разработанный университетом штата Миннесота.

— Он предназначен для того, чтобы отсеивать психов.

— Надеюсь, это просто фигура речи, не более того?

— Фигура или нет, но многие наши его не прошли. Но я сразу понял, как надо на него отвечать, и врал, как сивый мерин. И ничего...

Клер Дэниэлс удивленно приподняла бровь и во второй раз посмотрела на поясной ремень Веба, за который он заткнул свой пистолет 9-миллиметрового калибра.

— Очень мило, — пробормотала она.

— Знаете что? Я до сих пор не понимаю, в чем разница между психологией и психиатрией, — вот какое дело.

— Психиатр учится на медицинском факультете, потом еще четыре года — в ординатуре, после чего проходит трехгодичную практику в госпитале. Я лично после госпиталя отработала четыре года в судебной психиатрии, но с тех пор занимаюсь исключительно частной практикой. Как доктор медицины, я имею право выписывать лекарства, а вот психолог далеко не всегда обладает таким правом.

Веб несколько раз нервно сжал и разжал кулаки.

Клер, которая все это время пристально за ним наблюдала, сказала:

— Я рассказываю вам о своей работе, чтобы вы понимали, из каких принципов я исхожу в своей деятельности. Надеюсь, вы ничего не имеете против? Если нет, тогда продолжим. Согласны?

Веб кивнул. Поудобнее устроившись на кушетке, Клер сказала:

— Как психиатр, я опираюсь на поведенческие модели, которые признаны стандартными. Это помогает мне выявлять аномальные модели поведения — когда человек начинает вести себя так, что это выходит за пределы нормы. Очевидным примером такого поведения являются действия серийного убийцы. В своем большинстве такие люди в детском возрасте систематически подвергались насилию. У подобных субъектов отступления от нормы наблюдаются уже в юношеском возрасте. К примеру, они мучают и убивают птичек и других мелких животных, как бы пытаясь передать боль, которую сами испытывали, другим, но более слабым, чем они, живым существам. Со временем, по мере того как они растут и набираются сил, их жертвы тоже увеличиваются в размерах. И вот когда они достигают поры зрелости и превращаются во взрослых человеческих особей, их жертвами становятся аналогичные им существа — то есть люди. Подобное развитие событий предсказать не так трудно. Другие случаи далеко не столь очевидны.