До последнего вздоха

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает он.

– Это… – Ты не останавливаешься. Ты бросаешься на него. Я едва успеваю заметить, как ты заносишь руку. – …за Элли.

От удара голова отца с хрустом откидывается набок. Отец обескураженно пятится назад. Выпрямляется.

– Будь осторожнее, мальчик…

– А то что?

– А то я изобью тебя так, что мать родная не узнает.

Мужчины за его спиной смеются. Отец оборачивается на них и тоже посмеивается, но в его голосе я слышу угрожающие нотки. Ты таранишь его головой в живот, цепляешься за его фланелевую рубашку и прижимаешь его к металлическому кузову грузовика. Отец замахивается для удара, но ты так быстро уклоняешься, что он промахивается. Ты же попадаешь точно ему в челюсть. И еще раз, и еще раз, и еще. Я в восхищении наблюдаю за происходящим. Ты кажешься слишком худым, слишком молодым, слишком милым, чтобы бросить человека истекать кровью. Но именно это ты и делаешь.

Отец падает на колени и отхаркивает кровь.

– Ты об этом пожалеешь.

– Надеюсь, выступят синяки.

– Что?

– Надеюсь, выступят черные и синие синяки. Надеюсь, каждый чертов прохожий будет их видеть. И их не получится скрыть и замазать.

Ты наклоняешься и снова бьешь его.

Отец стонет.

Не уверена, что мне больше нравится: кровь на костяшках твоих пальцев или тот факт, что это кровь отца. Не уверена, меня больше поражает, что ты намного сильнее, чем я предполагала, или что он намного слабее.

Но в одном я уверена: мне нравится наблюдать за тем, как ты уходишь с кровью на руках и капельками пота на лбу и как мой отец валяется в грязи.

* * *

Ты подходишь к моему дому и становишься напротив него. Мамы там нет.

Ты смотришь на дом снизу вверх. У тебя красные глаза. Ты кусаешь губу, а затем достаешь какой-то предмет из кармана и что-то пишешь. Прежде чем я могу рассмотреть, что это такое, ты бросаешь это в почтовый ящик.

Сзади к тебе подходит почтальон, и ты чуть не сбиваешь его с ног, разворачиваясь. Он здоровается, ты просто киваешь и спускаешься с крыльца.

Я смотрю, как ты уходишь, но теперь, когда я знаю все… мне необходимо вернуться и узнать, что мне осталось.

55

Мама,

я дожидаюсь тебя в гостиной. Я хочу тебя увидеть. Удивительно, как сильно я хочу, чтобы ты меня обняла. Как я скучаю по твоему теплу.

Ты входишь в дом и бросаешь свою сумочку на диван. Твое лицо накрашено, а карие глаза потухшие и пустые. Ты прижимаешь к себе рукой стопку писем. Я глубоко вдыхаю и жду, когда ты сядешь, но ты поступаешь иначе. Ты бросаешь письма на кухонный стол и заглядываешь в холодильник, прикидывая, что приготовить на ужин. Я хочу увидеть, что Август закинул в наш почтовый ящик.

Ты нажимаешь кнопку на автоответчике, и проигрывается одно-единственное сообщение: «Добрый день, миссис Уокер». Ты морщишься, услышав этот голос, и идешь доставать тарелки из шкафчика. «Мы очень ждем вашего ответа по поводу того, как тело вашей дочери должно выглядеть во время церемонии. Очевидно, вы еще не определились с датой и не выбрали гроб, и я хотел напомнить вам, что очень важно принять эти решения сегодня, так как… ну, ее тело, эм… прошу, перезвоните мне, чтобы мы успели подготовить все необходимое для достойных проводов вашей дочери».

В раковине звякнула тарелка. Я резко поворачиваю голову к тебе, думая, что ты, должно быть, уронила кастрюлю, но звон раздается снова. Ты швыряешь еще одну тарелку в раковину. Ты дрожишь.

После окончания сообщения раздается звуковой сигнал, и ты выдыхаешь и наливаешь воду в кастрюлю. Ты подходишь с ней к плите, ставишь ее на одну из двух работающих электрических конфорок и долго смотришь в воду.

О чем ты думаешь? Ты медленно переводишь взгляд на стопку писем. Разбирая почту, ты всегда становишься рядом с мусорным ведром, потому что львиную ее долю составляют либо рекламные листовки, либо письма с напоминанием о задолженности. Ты становишься в привычную позу и выбрасываешь письма в ведро, одно за одним. Вдруг твоя рука замирает. Я заглядываю тебе через плечо.

В руках у тебя фотография.

Ты расправляешь ее дрожащими пальцами. Это смятое изображение меня. Снимок, который висел на стене у Августа. Как и Август, ты проводишь пальцами по фотографии, словно пытаясь убрать мои волосы за ухо. Ты целуешь снимок.

– О, Элли. Я так давно не видела эту улыбку. Как бы мне хотелось… – Ты начинаешь задыхаться и замолкаешь.

Ты переворачиваешь фотографию, и я вижу почерк Августа.

Девушка, которую я люблю. Девушка, которая покинула нас. Девушка, которую мы всегда будем помнить. Однажды она сказала мне, что у вас веснушки, как у нее… Надеюсь, у мира еще будет шанс их увидеть.