До последнего удара сердца

Когда участники безобразной вечеринки были наказаны, обиженный на весь свет, ощипанный Сильвер был заперт в клетке и накрыт платком за то, что бросался в Корнишона лекарствами, а мучимый похмельем кот заперт в туалете за все остальное, испорченное постельное белье, одеяло, подушки и покрывало, источающие ужасающий смрад, вынесены на помойку, а следы разлитой валерьянки удалены с пола, еле живые букеты возвращены в емкости с водой, Женя наконец-то смогла уронить свое усталое тело в кресло, которое, к счастью, не пострадало от ночного дебоша. В распахнутые окна лился свежий утренний воздух, солнечные лучи двумя сверкающими стрелами воткнулись в полированную поверхность старомодной стенки. Она откинула голову на подголовник и с изумлением обнаружила на потолке следы кошачьих лап.

– Полный улет, – бесцветным голосом вслух заметила Женя, уже не имея сил бурно реагировать.

Очень хотелось кофе, от усталости и недосыпа болела голова, а надо было ехать в редакцию, готовить отчет для Труппа, просмотреть все отснятые материалы и наконец-то приступить к подготовке программы. Подумать, чего не хватает, наметить состав гостей и разослать приглашения. Точнее, сесть на телефон и обзвонить всех лично, уговорить, убедить, завлечь. А еще надо выяснить, как здоровье Анны Павловны, узнать, выпустили ли Марину? Нашел ли Суровцев сбежавшего Дробышева? От количества вопросов и дел голова разболелась еще больше. Женя уже собралась было встать и пойти принять цитрамон, а заодно сварить кофе, но ее опередил оживший мобильник.

– Алло? Евгения Викторовна? – раздался из трубки незнакомый, немолодой, но какой-то по-девчоночьи тоненький голос. – Это Нина Михайловна, старшая медсестра из клиники Кольцова беспокоит. Помните меня?

– Да, Нина Михайловна, здравствуйте, – удивленно проговорила Женя, опускаясь обратно в кресло.

– Вы мне визитку оставили и сказали звонить, если что, – напомнила на всякий случай медсестра.

– Да, да, – торопливо подтвердила девушка свои слова. – Что-нибудь случилось?

– Случилось! – обманчиво беззаботным голосом проговорила Нина Михайловна. – Меня с работы уволили. Стрижелецкая.

– Как? – искренне удивилась Женя. – А за что? А разве она имеет право?

– Не знаю. Но раз уволили, значит, имеет, – разумно заключила Нина Михайловна.

– Ну, да. А за что?

– Ей кто-то доложил, что я с вами разговаривала. Она даже спрашивать не стала, о чем мы говорили, просто остановила в коридоре и сказала, тихо так, «болтунам и предателям у нас не место, ступайте и немедленно получите расчет!» – обиженным голосом поведала Нина Михайловна.

– А вы бы к директору сходили, пожаловались, – посоветовала Женя.

– А то я не ходила! – усмехнулась невесело Нина Михайловна. – Он мне только и сказал, что вам уже все объяснили, пройдите в кадры за расчетом.

– Ничего себе! А когда это было?

– Сегодня утром. Я, как обычно, на работу к восьми пришла, халат надела, прошла в отделение, и она тут как тут. Откуда в такую рань в клинике взялась? Отродясь раньше обеда не появлялась. Ну, или там к двенадцати. Небось специально явилась, чтобы мне лично все высказать! Дрянь бесстыжая! – уже не скрывая эмоций, поделилась Нина Михайловна.

– Нина Михайловна, вы, главное, не волнуйтесь, – попыталась успокоить медсестру Женя. – Скоро Марина из тюрьмы выйдет, а Стрижелецкая, наоборот, туда сядет, и вас обратно на работу примут.

– В тюрьму? – протянула пораженная кардинальностью мер Нина Михайловна.

– Ну да, – уверенно подтвердила журналистка.

– Да я, в общем, и не волнуюсь. Я уже себе и место присмотрела, как чувствовала. Я не потому звоню, чтоб пожаловаться, – пояснила тоненьким заговорщицким голоском Нина Михайловна. – Раньше, пока я там работала, болтать вроде было не этично. А теперь мне их тайны мадридского двора до лампочки, пусть на себя пеняют! – заговорила она решительной скороговоркой. – В общем, так. Незадолго до смерти Сергея Владиславовича у нас в клинике пациент появился. Мужчина, в ВИП-палате, привезла его Стрижелецкая. Привезла поздно вечером, сама в палату определила. Ни документов не оформила, ничего. Потом Кольцов приехал, они со Стрижелецкой долго что-то в кабинете обсуждали. Меня тогда на работе не было, это мне уже утром Наташка, медсестра наша, рассказала, когда пост сменщице передавала, – взволнованным голосом рассказывала медсестра.

– И что дальше было? Кто это оказался? – поторопила ее Женя.

– А дальше вызвал меня Кольцов и велел лично этим пациентом заняться. Собрать все анализы и готовить к операции. А операцию он назначил на поздний вечер и велел мне на ней вместо Зои ассистировать! Зоя – медсестра наша операционная.

– И?

– Ну, я анализы взяла, сама в лабораторию отправила, стала карту искать, а ее нету. Тут Стрижелецкая появилась, заполнила ее при мне «Иванов Петр Васильевич», год рождения какой-то выдумала, и так далее, и все молча.

– Ничего себе! Кто же это такой был? – заерзала в кресле Женя. Интересные дела в кольцовской клинике творятся.