До последнего удара сердца

– Извините, Женя, но пять лет назад из-за него погибли два хороших человека, семья была вынуждена эмигрировать в Израиль, а моя дочь едва не осталась на всю жизнь инвалидом. Я не знаю, где сейчас находится этот человек и чем он занимается, и знать не хочу. Вы можете на меня обидеться, или счесть меня трусливой эгоисткой, но больше я вам ничего не скажу. – Хотя эти слова были сказаны тихим спокойным голосом, но прозвучала в них такая категоричность, что Женя настаивать или уговаривать не решилась.

В конце концов, у нее была назначена еще одна встреча, вполне возможно, что другая подруга Анны Павловны меньше пострадала от этой истории и окажется более разговорчивой.

Но, вероятно, Женино везение в Москве на этом закончилось. Потому что Алла Генриховна сразу честно и открыто заявила Жене, что уже разговаривала с Ольгой Сергеевной и ничего нового к этой истории добавить не может.

Что же теперь делать? Женя сидела на скамеечке в каком-то сквере недалеко от метро «Новослободская» и думала. И так ей отчего-то стало неуютно и одиноко в этом огромном, чужом, страшном городе, что немедленно захотелось домой. В Петербурге наверняка таких ужасов никогда не случается, твердила себе Женя, торопливо идя к метро, словно забыв о некоторых историях, которые она сама обнародовала несколько месяцев назад.

Впервые в своей жизни она столкнулась с миром неприкасаемых, защищенных деньгами, властью, живущих над законом. Конечно, она понимала, что Россия не Европа и не Америка, здесь на кого попало не попрешь. Но понимала она это абстрактно, издали. Конечно, она возмущалась, но опять-таки вяло, потому что ее лично дикие истории о беспредельной вседозволенности отдельных высоко взлетевших личностей не касались.

Вот теперь коснулись. И как она должна поступить? Пугливо спрятать голову в песок? Сделать вид, что ничего не случилось? Что не умер на операционном столе Дима Михайлов, не убили Константина Петровича, не погиб Сергей Кольцов и еще какие-то неизвестные ей пока люди, чьих родственников смог разыскать перед смертью Димин папа?

Что делать ей, Жене Потаповой? Она долго сидела на лавочке и думала, думала, думала.

В итоге ночным поездом Женька вернулась домой, всю ночь она тревожно ворочалась на полке, ей мерещились всякие ужасы, и, если бы не здоровенный парень, ехавший с ней в одном купе и, как выяснилось, служивший в Петербургском ОМОНе, она бы и вовсе просидела всю ночь, дрожа от страха и ожидая нападения неизвестных.

Глава 15

– Ну, Потапова!.. – не найдя подходящих слов, выразительно вытаращился на Женю майор Суровцев. – Вот вечно ты влипнешь! Ну что тебе не живется спокойно? – в сердцах бросил вилку на стол Петр Леонидович.

Женя, майор и Володя Скрябин сидели за накрытым столом в Женькиной скромной квартирке и приходили в себя после изложенного ею во всех подробностях отчета о собственной поездке в Москву.

Просидев полдня на скамейке в сквере возле станции метро «Новослободская», Женя пришла к выводу, что остро нуждается в совете людей умных, опытных и юридически грамотных. Причем консультация только одного человека ее не устраивала, ибо она могла быть субъективной. Ей хотелось выслушать мнения людей разных, по роду деятельности, по возрасту и складу характера. Людей, которым она доверяла. А потому, вернувшись домой, она позвонила Володе Скрябину и пригласила на домашний обед из пяти блюд, чтобы отпраздновать ее возвращение. Володя с радостью согласился. Об истинной причине визита Женя умолчала. Потом она позвонила Суровцеву и, не скрывая эмоций, рассказала, что попала в сложную ситуацию, ей очень нужен его совет, а потому она приглашает его вечером в гости и обещает накормить ужином. Майор хоть и без энтузиазма, но все же согласился.

Женя милосердно позволила голодным мужикам справиться с двумя первыми блюдами и закуской, а потом вывалила на них результаты собственных изысканий.

– Жень, – спокойным, в отличие от майора, голосом проговорил Володя, когда рассказ был окончен. – Я не понимаю, почему ты так волнуешься? История, конечно, жуткая, но такие в нашей стране не редкость. Поверь мне, я за свою практику всякого насмотрелся. В любом случае, что бы там ни было четыре года назад, к делу об убийстве Кольцова это определенно отношения не имеет. История о побеге Дробышева и его мести Кольцову сильно притянута за уши. Уж я бы на его месте скорее с женой захотел поквитаться. А происки высокопоставленных персон и того фантастичнее, – усмехнулся Володя, стараясь разрядить обстановку. – А следовательно, тебе вовсе не обязательно раскапывать эту историю. Марине она все равно не поможет, – спокойно закончил он и кинул себе на тарелку несколько рулетиков фаршированных кабачков.