До последнего солдата

– Да, – затряс головой солдат, косясь на подскочившего из-за машины Кремнева.

– Остальные двое – у костра?

– У костра, – руки солдата дрожали, но Беркут понимал его состояние.

– У второго ограждения солдаты есть?

– Нет. Там бродят только русские.

– Мальчевский! – негромко окликнул капитан прижавшегося к скату сержанта, готового прикрыть его, если сюда вздумают подойти постовые. – Ко второму проходу.

– Сначала этих надо бы: по-тихому и в ножи.

– Предупреди наших. Выполнять. Арзамасцев!

– Здесь, – возник из-за кабины ефрейтор.

– За руль. Ко второму кордону. Туда, ближе к плавням, тоже посты? – только сейчас сорвал Беркут автомат с груди немца.

– До самого болота. Человек шесть.

– Эй, Фридрих, что там?!

– Проверка постов, – по-немецки ответил вместо него Беркут, чтобы выиграть время. – Это старший поста?

– Старший.

«Значит, нам здорово повезло», – подумал капитан.

– Позови его.

– Господин обер-ефрейтор, вас просят подойти сюда! – Голос солдата дрожал. Но обер-ефрейтор был довольно далеко. Судя по всему, слуха его эта дрожь не достигала.

Краем глаза капитан проследил, как лейтенант метнулся к ближайшему изгибу плато и затаился там.

– Лицом к скале, – развернул своего пленного Беркут. – И ни слова.

Но что-то там у Кремнева не получилось. Что-то не получилось в этот раз у разведчика: немец закричал, завязалась схватка. Почти в ту же минуту звонко отщелкала по камням автоматная очередь, прерванная лютым рычанием Мальчевского:

– Прекратить, сволочи нераскуркуленные! Своих перестреляете!

У Беркута было твердое намерение привести этого немца в каменоломни. Он помнил о просьбе штаба: нужны языки, нужны сведения о частях. Однако возиться с ним теперь уже было бессмысленно. Выстрелив в солдата, он сунул пистолет в карман и, поудобнее перехватив автомат убитого, бросился к пулеметной точке.

Прежде чем взяться за пулемет, он перебросил через бруствер три колодки с лентами и только тогда прошелся несколькими очередями по немцу, засевшему метрах в пятидесяти – Андрей засек его по вспышкам выстрелов.

– Лейтенант, – остановил он Кремнева уже по ту сторону вала, за воротами. – Сюда! Бери патроны.

Тем временем перестрелка разгорелась по всей ширине плато. Воспользовавшись тем, что бойцы отвлекли огонь других постов на себя, капитан перекатился вместе с пулеметом за каменный бруствер.

– Одну колодку – мне. Троих-четверых бойцов сюда, – негромко объяснял свой замысел лейтенанту. – Остаюсь у ворот. Пусть не вздумают палить.

Прошло несколько минут. Перестрелка все еще продолжалась, но уже не с той яростью, что вначале. Очевидно, немцы с дальних постов так и не поняли, что тут произошло. Но тот, третий, солдат, оставшийся у костра, оказался на редкость храбрым парнем. Постреливая с колена, перебегая от выступа к выступу и поливая камни и дорогу впереди себя свинцом, он все приближался и приближался к «воротам». А тем временем Беркут, затаившись, ждал.

Решив, что русские ушли, немец прекратил огонь и подбежал к своему, убитому Андреем, товарищу. Капитан еще дал ему возможность приподнять голову погибшего, убедиться, что тот мертв, и, сказав про себя: «А вот этого тебе, солдат, делать не нужно было», скосил его короткой очередью из пулемета. Приказывать ему поднять руки вверх он не решился: был уверен, что вместо этого немец бросился бы на землю и вновь открыл огонь. Уже не раз Беркуту приходилось сталкиваться с подобными храбрецами, и всякий раз говорил себе: «Это и есть настоящий солдат», жалея, что тот никогда не сможет оказаться в одном окопе с ним.

Единственная ошибка, которую совершил сейчас вермахтовец, – подбежал к убитому, не убедившись, что у «ворот» нет засады. Да и вообще пробираться к «воротам» ему нужно было по плато, между камнями. Увы, за такие ошибки на фронте обычно «платят» жизнями.

– Мы здесь, капитан! – присел у пулемета Мальчевский. – Вон, еще трое дармоедов привел.

– Броском вон к тому проходу.

– К проходу? Это мы сейчас! Кстати, Коннова снова убили.

– Кого? – не понял комендант. – И что значит «снова»?

– Ну, того, что на льду ожил. Свой же дармоед пальнул. Только мы его из машины высадили, а тут… Даже не поняли, кто именно. Сейчас там лейтенант с ними разбирается.

– Нашел время.

– Но этот хлопец может еще раз ожить. Я его знаю, он такой…

– Броском к проходу, – напомнил Андрей. – Там убитый. Забрать у него оружие и патроны.

– Общупаем его, красавца. Только тем и занимаемся, что мертвецов, как молодок грудастых, облапываем, – проворчал Мальчевский и, пригнувшись, метнулся к ближайшему выступу.

– Арзамасцев, ты? – спросил Беркут одного из троих солдат, не спеша перебегавших к нему. – Почему без машины?

– А зачем она?

– Машину сюда! И еще пару бойцов. Удерживать дорогу до нашего возвращения, – крикнул он пехотинцам, оттеснявшим немцев подальше от проходов.

– Понял, капитан, – узнал он по голосу Глодова. – Вот только увязли мы в этой драчке основательно.

– Зато днем германцы будут отсыпаться.

– Желательно вечным сном.