До последнего солдата

– Решено. Займите кто-нибудь ватник. Шинель в таких делах только сковывает.

– На все четыре вылазки на шоссе капитан сам водил, – уважительно объяснил разведчикам Кобзач, отдавая Беркуту свой просушенный ватник.

– Прямо к немцам?

– И назад.

Лейтенант отказывался всерьез воспринимать сказанное. Поход в тыл врага все еще оставался для него неким таинством, в которое могли быть посвящены и на которое решались только избранные.

– Это, конечно, странно. Но пусть и так, – стоял на своем Кремнев. – Только вопрос: зачем самому командиру лишний раз рисковать?

– Чтобы вкус к подобным рейдам не терять. Лейтенант Глодов, возьмите с собой одного бойца. Того, первого убитого разведчика, что лежит у косы, оставляем вам. Сами пойдем за двумя дальними.

– Вещмешок доставить, тело оставить на льду?

– Ты что, лейтенант?! Тело тоже сюда.

– Так ведь хоронить все равно негде. Разве что склепы вымуровывать.

– И вымуруем. Со временем.

Арзамасцев прибыл сразу же. Все уже были готовы выступить, задерживался лишь Мальчевский. Наконец и его разыскали где-то на посту возле штольни, уводящей в плавни. Появившись в укороченной франтовской шинели, в шапке набекрень, он с первого взгляда понял, зачем понадобился здесь, и привычным жестом поправил рукоятки двух торчавших из сапог немецких штыков:

– Только так, зашнуруем: без пальбы, без шороха, – произнес он то, что обычно говорил перед каждой вылазкой. – Подошли, и в ножи.

Все, кто был в райском закутке – кроме ничего не понявших разведчиков – рассмеялись.

– А если ранят, не квакать! – добавил за него Арзамасцев то, что неминуемо должен был добавить в подобной ситуации сам Мальчевский.

– Тебя, ефрейтор, это особенно касается, – поправил шапку у него на голове младший сержант.

29

Луна, как и раньше, все так же неистовствовала в своем холодном мерцающем сиянии, только небосклон стал прозрачнее, словно где-то там, за дальней далью этого ночного галактического лепестка, оно уже переплавлялось в ранние, пока что несмелые лучи солнца.

Мороз усиливался, и еще недавно такой мягкий, влажный снег теперь поскрипывал под ногами сухой жесткой крупой. Также предательски он будет поскрипывать и под их телами, когда придется ползти.

Пригибаясь, перебегая от валуна к валуну, вся группа вслед за Беркутом спустилась на лед по левому берегу косы, со стороны плавней, и начала все дальше уходить вниз по реке.

– Там что, немцев нет? – показал Кремнев рукой на темневшие заросли камыша.

– На болоте им не сидится. Немецкие посты могут быть чуть ниже, вон за той кручей, – тихо ответил капитан, не оглядываясь и не останавливаясь. Лейтенант шел за ним след в след, как по минному полю.

– Черт возьми, знали бы мы… А так держались средины реки и заползли уже с той стороны косы. Хорошо еще, что коса высокая, сразу заметно.

– Дистанцию! Лед потрескивает, – предупредил Беркут. – Лейтенант, дальше веди ты.

– Группа, бегом, – была передана по цепочке команда, как только Кремнев взял на себя роль проводника.

Это был отчаянный бросок. Кто-то там, в середине цепочки, громыхал сапогами так, что, казалось, должны были подняться по тревоге все прибрежные гарнизоны в радиусе пяти километров. Но все же эту, более затемненную, «приплавневую» часть реки они прошли на удивление быстро и спокойно.

А залегли они, когда до первого погибшего оставалось метров двадцать и тело его уже четко выделялось серым холмиком чуть в стороне от лунной дорожки.

«Усилился мороз, немецкие посты попрятались и попросту прозевали нас, – попытался объяснить это фронтовое чудо Андрей. – Иначе при таком “протопе” они бы нас перестреляли».

– Рюкзак мы оттащили. Метров на двадцать левее. Снегом притрусили, – вполголоса объяснил Кремнев, когда Беркут замер рядом с телом разведчика. – Чтобы немцы не сразу обнаружили. А пулемет бил с правого берега.

Он уже не отползал, а короткими перекатами начал забирать влево. Еще кто-то из бойцов отделился от цепочки и пополз ему наперехват.

– Так мы что, за телами?! – подполз к Беркуту Мальчевский.

– И за телами тоже.

– Тогда меня какого черта позвали?! – он спросил это так, словно настроен был тут же махнуть на них всех рукой и вернуться на косу.

– Не понял?

– Нашли могильщика! Я-то думал, что ворвемся германцу в казарму, и в ножи его.

– До ножей дело тоже дойдет, – заверил его Беркут. – Но чуть попозже, а пока делай, что приказано.

– Да здесь и без меня справятся, товарищ капитан. На берегу, вон, полно немчуры. Поэтому вы покопайтесь тут, а я в гости к ним схожу…

Беркут улыбнулся. Этот парень все больше и больше нравился ему, и капитан мог лишь сожалеть, что не встретил Мальчевского где-нибудь в лесу под Подольском. В «группе Беркута» он пришелся бы очень кстати. А еще мелькнула мысль: «Если уцелеем, нужно будет вырвать его из стрелковой роты и взять с собой за линию фронта».

– Подожди, может быть, сходим вместе, – сказал он Мальчевскому.

– Чтобы, значится, в два ножа, попугайчиков этих нидерландских с веток снимать? Приемлю, комендант, по-архиерейски приемлю.

В это время подполз солдат, которого прихватил лейтенант Глодов.