До конца своих дней

– Всегда? – Он перекатился на спину, и в голос его прокрались усталые нотки. – Ты слишком многого хочешь, моя прекрасная дама. Жизнь имеет привычку вторгаться в волшебные сны.

«Ну вот, опять я забегаю вперед», – тоскливо подумала Гинни. Глядя на его утомленно закрытые глаза, она поняла, что он не готов думать о будущем – ему слишком трудно справляться с настоящим.

– Да, это так, – поправилась она. – Но хочется надеяться, что по крайней мере так будет и завтра.

Раф взял ее руку и поднес к губам.

– Я тоже на это надеюсь, моя прекрасная дама. Он вздохнул и затих, а Гинни не сразу поняла, что он заснул. Ее первой мыслью было разбудить его, но потом она вспомнила, сколько всего выпало за день на долю этого усталого человека, работа в поле, игра с детьми, ночь любви...

Как он изменил ее жизнь! Теперь она поняла, что никогда не любила Ланса. Он был только орудием осуществления ее собственных желаний, а сейчас ее больше всего волновали благополучие и счастье Рафа. Любовь не оставляет места для пустых амбиций и эгоизма, если твой любимый – Раф Латур.

Глядя на спящего Рафа, она задумалась о том, как облегчить его ношу. Если бы она могла найти для него участок земли неподалеку от его любимой дельты! И тут вспомнила про издольщиков. Их хижины стоят недалеко от протоки, и Ланс утверждает, что эта земля никому не нужна. Раф не чурается тяжелой работы, а она с детьми будут ему помогать. Да, она отправится в Розленд и, если понадобится, будет умолять папу. Она скажет, что он должен хоть как-то помочь Рафу. Ее муж это заслужил.

Муж! Улыбаясь, она примостилась поближе к Рафу. Они долго ждали, но Раф прав: этого стоило ждать.

На утро Раф с опаской поглядывал на Гинни, молча сидевшую на другом конце пироги. Он ужаснулся, обнаружив, что так долго проспал, и надеялся, что она не сердится на него за то, что ей пришлось провести ночь на берегу лагуны. На рассвете лагуну заволокла предутренняя дымка, и она уже не казалась таким волшебным местом. Скорее это была сырая дыра, в которой воняло рыбой.

Ничего себе, очаровал, ничего себе, увлек! Мелкие неприятности, как и сама жизнь, обязательно вторгаются в волшебные сны.

Ей хочется, чтобы так было всегда. Как будто это зависит от него!

Раф работал шестом с таким ощущением, что ему на плечи навалилась дополнительная тяжесть. Сейчас, больше чем когда бы то ни было, ему необходим успех. Пока любовь ей внове, Гинни, может, и хочет остаться с ним навсегда. Но мелкие неприятности и неудобства будут отравлять ей жизнь и в конце концов станут ей невыносимы. Если бы он мог предложить ей шелковые платья и драгоценности, а также возможность хотя бы изредка посещать балы, тогда ему было бы легче ее удержать. Но впереди маячил жуткий день, когда он или должен вернуть долг, или у нею все отнимут, а он понятия не имеет, где взять деньги. Похоже на то, что одновременно потеряет и свою мечту, и Гинни.

Он вспомнил, что у него в кармане лежит лицензия, закрепляющая их брак. Да, он может удержать ее силой. Надо только представить лицензию на регистрацию, и после того что между ними произошло позавчера, никакой суд уже не аннулирует их брак.

Но Раф считал недостойным Себя устраивать Гинни западню, тем более после этих двух волшебных ночей. Как она нежна с детьми, как страстно она отвечает на его ласки! Нет, Гиневра Маклауд не просто королева его мечты. Это женщина из плоти и крови, которую он будет любить до конца своих дней.

Может быть, это и лучше, что она молчит, подумал Раф, причаливая к берегу. Ему и так будет невыносимо трудно с ней расстаться – не хватало еще, чтобы она начала сожалеть о происшедшем.

– Я постараюсь сегодня к вам выбраться, – сухо сказал он, выпрыгивая из пироги и протягивая ей руку. – Точно обещать не могу, но надеюсь успеть к ужину.

– Особенно не спеши. Меня здесь может не оказаться. Раф застыл.

– То есть как?

– Я хотела... я собираюсь съездить в Роаленд, – сказала она, не глядя на него. – Я соскучилась по родным.

По родным? – горько подумал Раф. Или по Лансу Бафорду? А он-то надеялся, что после прошлой ночи она забудет о его существовании.

– Отлично. Желаю тебе повеселиться, – буркнул Раф. Ему было невыносимо обидно.

Раф был в растерянности. У него заныло сердце. Это же предательство!

– Ты же сказал, что я вольна пользоваться пирогой. Ты не хочешь, чтобы я съездила домой?

Он вдруг почувствовал себя обманутым. Опять она заставила его поверить в свою мечту и опять хочет отнять ее у него.

– Какая разница, чего я хочу? Ты все равно поступишь так, как считаешь нужным.

– Опять намекаешь, что мне нельзя доверять? Как ты смеешь после этих двух дней! Неужели они для тебя ничего не значат?

Ее голос дрожал. Раф не знал, что думать.

– Я просто реалист! Приедешь в свой роскошный дом, где тебя ждут наряды, рабы, увеселения, и не захочешь вернуться сюда. У меня нет ничего, кроме этой лачуги и кучи долгов. Что я могу предложить благородной даме?

– Может быть, ты себя недооцениваешь. И меня тоже.