До дрожи (СИ)

Приземлила ударом тока.
Слышал, что больно, но…
Не думал, насколько

Орёт из динамика ноута, и я пьяно улыбаюсь, прикрывая глаза сгибом локтя. Мой плейлист, поставленный на рандом, издевается надо мной, выдавая одну песню тоскливее другой.

Бля, а эта вообще хорошая. Прямо в точку. Жестко резонирует в груди, выкручивая в жгут душу.

На общем балконе
Кутила паскуда.
Куда бы зашиться там,
Где менее людно.

Ору вместе с Максом Коржом заплетающимся языком.

Я вот уже нашёл куда зашиться — валяюсь у себя в палатке с почти пустой бутылкой вина. Изначально план был другой — я зашел сюда только за пойлом, чтобы отправиться потом на дикий пляж.

Люблю его — классное, красивое, уединенное место. Там море шумит и думается легче. И волны так бурно бьются о скалы вокруг, рассыпаясь в белую труху, что сразу все твои проблемы кажутся смешными и не стоящими внимания. Вот только буквально позавчера в это же время я целовал там Алиску, и теперь ловлю себя на мысли, что это место — уже не только моё. Что хрен меня теперь там отпустит.

Здесь, в моей палатке, всё тоже напоминает о ней. Об этих проклятых «массажах». Стоит покрепче закрыть глаза и глубже втянуть воздух, как мне чудится терпкий медовый запах её возбуждения. И так плохо сразу. До тошноты. Отравила всё вокруг Цветочек — деться от этой рыжей сучки некуда.

Ой, как ломает.
Передавило грудь.
Ненавидишь, но безумно пытаешься все вернуть.

Растоптали, вывернули, поставили на колени.
Так почему же в своих песнях вы мне об этом не пели?!

Надсадно пою, уставившись мутными глазами в тряпичный потолок палатки, который медленно кружится и покачивается от количества выпитого вина. Резко сажусь, покачнувшись, и делаю громкость на полную. Нормально так мне песня заходит. Вместе с Коржом поорем — все равно в лагере никого нет — все на берегу.

Если это чувство
Просто выброс эндорфина
Скажи, почему так больно сильно?
Почему так больно сильно? Макс!

Снова растягиваюсь на спальник и допиваю последние капли вина прямо из горлышка. Так, где-то еще была…А-а-а, позже…Лень шевелиться, искать…

Какая же сука, а!!! Всё! Вот сегодня пострадаю, и пошла она на хуй! А сегодня можно…!!!

Если это чувство
Просто взрыв окситоцина
Скажи, почему так больно сильно?
Почему так больно сильно? Макс!

Отвела она меня объясняться…Ага…

Промямлила там сказки какие-то, в которые только идиот поверит, и, как не получилось, сразу «хоп» и опять к Янычу.

Просто придушил бы…

И пальцы сами собой в кулаки сжимаются, будто держу в руках её охреневшую шейку.

Что, Алиска, так и собиралась бегать туда-обратно?

Весело тебе так? Заводит?! Когда у всех крыша едет от тебя?!

У меня так точно уже усвистала…Даже перед глазами всё плывёт, и в груди будто взбесившегося дикобраза поселили.

И зачем только вообще подошла, если потом сразу опять…К нему…

Яныч так ей улыбался, шептал там что-то. Явно тоже поплыл. Мудак.

Перекручивает вспышкой ярости, от которой в глазах красная пелена. С силой кидаю бутылку в стенку. Тряпичную. Идиот. Она чуть не заваливает мне всю палатку, изрядно её покосив и глухо скатывается на пенку на полу.

А-а-а…бля!

Тру лицо с остервенением. Хмельная кровь по-черному кипит. Пойти нарваться и подраться что ли?

А что? Вариант…

А завтра меня турнут отсюда первым же поездом. И по хрен на всё. Зато смотреть, как эти двое по углам зажимаются, не буду. Пусть творят, что хотят. Благословляю, блять! Совет да любовь.

Любовь…Такая же рыжая сука как Алиска!

Тяжело сажусь на спальнике, трясу головой в безуспешной попытке сделать так, чтобы перед глазами не плыло, захлопываю крышку ноута и уж было собираюсь вылезти наружу в поисках приключений, как молния на моей палатке вжикает сама, вводя меня в ступор, а через секунду в открывшемся зазоре появляется раздваивающееся Алисино лицо. Шокировано моргаю. Ну как-то не столько я уж выпил, чтобы до горячки…!!!

— Привет, — смущенно улыбается мой рыжий глюк и залезает в палатку, пока я туплю.

Её медовый теплый запах наполняет лёгкие, рыжие локоны щекочут плечо, пока пролезает мимо и усаживается напротив.

Блять, настоящая…

— Я…Я снова поговорить пришла, — застенчиво кусает полную нижнюю губу, сверля меня синими глазами и нервно вертя в руках какой-то листок А4.

Типа ангел, да, блять?! Поговорить…

С ним ебешься, значит, а со мной — опять чисто говорить?

Что, Яныч разговорами после не удостаивает?! Надо на стороне добирать, да?!

Нет, детка, не пойдёт так. Расплываюсь в пьяной хищной улыбке. Злая кровь закипает в венах. Сама же пришла…

Сейчас получу своё, и так и быть. Поговорим.

57. Артём