До дрожи (СИ)

— Скажи Янычу, что не поедешь, — Артём игнорирует мои претензии и талдычит только своё, — Какого хрена вообще он берет только тебя одну?! Ты у нас что? Гений какой-то?!

— Это ты так намекнул, что я далеко не гений?!

— Ну если не замечаешь, что у него только два твоих доклада четвертого размера на уме, то наверно да, не вундеркинд!

— Это у тебя на уме только это! Не меряй всех по себе!

— Бля-я-ять! Али-и-иса! — тянет Тёма мученически и запускает пальцы в волосы, нервно взъерошивая светлый ежик у себя на затылке.

Смотрит лихорадочно, прожигая меня насквозь своими взрывными эмоциями. Я тоже смотрю в упор. Тяжело дышим, распаленные. Меня обидой топит так, что крышу рвёт. Как можно быть таким твердолобым?!

— Ты должен мне доверять, — всхлипываю рвано.

— После того, как ты при мне на него вешалась? Знаешь, Алиска, я то видео до дыр засмотрел, — щурится зло, — Ок, дай мне зацепку, и я тебе поверю…Например, пошли его сейчас!

— Он же не мальчик со двора — его посылать! — всплескиваю руками, — Я не могу, я…

— Да, мальчик со двора у нас я! Меня можно! — бесится Тёма, перекручивая все мои слова.

Это не разговор! Это просто порка друг друга словами. Не могу так!

— Знаешь, что! Разбирайся со своими тараканами сам. Я тебе не психиатр! И не собака, чтобы мне приказывать! Надеюсь, когда я приеду, ты остынешь, Тём, и будешь в адеквате, — выдаю, сжав кулаки и стараясь не сильно дрожать подбородком.

Ну как же придурок, а! Невозможный просто! И такой красивый, когда злой…Козёл!

Разворачиваюсь на пятках и пулей возвращаюсь к нашему столу.

— Алис! — окликает Артём меня требовательно, но, слава богу, уже не хватает за руки на глазах у всех.

Только его тяжелые шаги чувствую за спиной. И потому тороплюсь, так как может передумать и схватить в любой момент. А вторую серию нашего представления транслировать на всю столовую совсем не хочется. Так что, ещё ускорившись, подлетаю к лавке и впопыхах хватаю свой рюкзачок.

— Поругались? — доносится сочувственное от Зары.

— Ну так… — неопределенно кручу рукой, ни на кого не смотря.

— Ты же не доела, — даже у Куницыной в голосе непривычная забота и лёгкое разочарование.

Видимо, на нашу перепалку ей посмотреть хотелось больше, чем на то, как я ретируюсь с поля боя.

— А я, Ань, уже сыта, — фыркаю, — Всё, всем пока. До вечера. Хорошего дня.

На Артёма так и не оборачиваюсь.

??????????????????????????48. Алиса

— Тебе не холодно? — вежливо интересуется Глеб Янович, плавно выруливая с нашей грунтовки на шоссе.

— Нет, спасибо, — бормочу, отвернувшись к окну у переднего пассажирского сидения.

Мне не холодно, мне не жарко. Мне никак.

Кожу до сих пор горячо лихорадит от пережитой вспышки бешенства во время нашей с Артёмом ссоры, а внутри всё стынет и болит. Сжимаю во влажных ладонях красноречиво молчащий телефон.

Может Тёма прав, а я не права?!

Нет. Я права.

Только что-то правой быть на данный момент мне вообще не нравится!

— Я просто люблю, когда прохладно в салоне, — снова подает голос Глеб Янович, с интересом поглядывая на меня в те моменты, когда его внимание не занимает дорога, — Если что не так, ты говори — не стесняйся Алиса. Ты какая-то зажатая сегодня…

И его взор мельком, но оценивающе проезжается по моему летнему зеленому платью, задерживаясь в районе груди. Да, я переоделась. Но не потому, что хотела понравиться. Просто не уверена, что приезжать на конференцию с преподавателем и слушать в чьи-то доклады в джинсовых шортах и майке — прилично.

— Я почти всю ночь не спала, — отзываюсь глухо.

— Гуляли? — криво, с намеком улыбается Наумов, — Не переживай, ругать не буду. У нас приватная беседа, Алис.

— Нет, просто болтали с девчонками, — снова отворачиваюсь к окну. Внезапная разговорчивость Наумова начинает меня напрягать, — Глеб Янович, а может музыку?

— Не хочешь рассказывать, ладно, — хмыкает, все правильно поняв, и тянется к дисплею, чтобы выбрать радио, — Что предпочитаешь?

— Тоже, что и вы, — слабо улыбаюсь, с тоской думая про себя, что предпочитаю я, чтобы половина сегодняшнего утра мне просто приснилась, и сейчас я не ехала никуда.

Недосып и пережитое нервное перенапряжение дают о себе знать, и я сама не замечаю, как засыпаю через каких-то пятнадцать минут, убаюканная тихим блюзом, льющимся из колонок и аккуратной манерой вождения Наумова.

Расталкивает меня Глеб Янович только через два с половиной часа, когда его машина уже стоит на парковке санатория, в конференц-зале которого и будет проходить мероприятие.

— Пойдем, — услужливо подает мне руку, помогая выбраться из салона.

И как-то ловко, выверенным жестом кладет мою ладонь себе на локоть, так и не отпуская. Меня обдает смущением, но я даже не успеваю возразить, потому что к нам уже сбегают по ступенькам пара незнакомых мне мужчин.

— Выспалась, Алиса? — шепчет мне на ухо Наумов, улыбаясь, а затем сразу представляет подошедшим.

— Иван Петрович, Эрик, это моя студентка, Алиса Лютик, вот приобщаю молодежь к научной деятельности. Алиса, познакомься, Иван Петрович Лебедев…