Дни в Бирме

Инспектор, знавший хиндустани еще хуже Флори, объяснил сипаям, что от них требовалось, сопровождая речь прыжками и жестикуляцией. Сипаи вскинули винтовки, грянул залп, и эхо откатилось от холма. На миг Флори подумал, что его приказ был понят неправильно, поскольку вся передняя часть толпы повалилась, точно стога сена. Однако люди бросились на землю просто от страха. Сипаи дали второй залп, хотя в нем не было нужды. Толпа уже отхлынула от клуба, словно река, меняющая течение. Толпа потекла по дороге, но, увидев перед собой вооруженных людей, повернула назад, отчего началась давка между передними и задними рядами; постепенно толпа развернулась и стала медленно подниматься по майдану. Флори с сипаями медленно пошли за ними, приближаясь к клубу. Тем временем из хвоста толпы выныривали отдельные полисмены. Они были без тюрбанов, а их портянки размотались и тянулись за ними на несколько ярдов, но сами они, не считая синяков, были целы. Гражданская полиция тащила за собой нескольких преступников. Когда они достигли клуба, бирманцы все еще выбегали оттуда – нескончаемая вереница молодых людей грациозно перемахивала через живую изгородь, словно стадо газелей. Флори показалось, что стало очень темно. Затем от толпы отделилась невысокая фигура в белом и направилась к Флори. Это был доктор Верасвами. Они обнялись. Доктор лишился галстука, но очки чудесным образом остались целы.

– Доктор!

– Ах, друг мой! Ах, как я измотан.

– Что вы здесь делаете? Вы были в самой толпе?

– Я пытался обрасумить их, друг мой. Это было безнадежно, пока вы не пришли. Но думаю, есть по крайней мере один человек, на ком я оставил отметину!

Он показал Флори свой маленький кулак со сбитыми костяшками. Но темнота действительно сгустилась. И тут же Флори услышал чей-то гундосый голос.

– Что ж, мистер Флори, вот и все кончено! – сказал Ю По Кьин. – Не более чем искры на ветру, как обычно. Мы вместе с вами оказались для них слегка чересчур – ха-ха!

Он подошел к ним бодрым шагом, с большой палкой в руках и револьвером за поясом. Его домашняя одежда – тельняшка и шаровары – вызывала впечатление, будто он прибежал из дома в спешке. Он тихо сидел, пока не миновала опасность, а теперь спешил примазаться к чужой победе.

– Отличная работа, сэр! – сказал он с энтузиазмом. – Смотрите, как припустили на холм! Мы направили их самым удовлетворительным образом.

– Мы! – возмутился доктор, переводя дыхание.

– А, дорогой мой доктор! Я не заметил, что вы тоже тут. Возможно, вы участвовали в битве? Вы… рисковали вашей драгоценной жизнью! Кто бы поверил такому?

– Сами-то вы показались! – сказал Флори сердито.

– Ну, ну, сэр, достаточно того, что мы обратили их в бегство. Хотя, – добавил он с довольным видом, заметив настрой Флори, – они направляются в сторону домов европейцев, вы увидите. Воображаю, им еще придет на ум заняться мародерством по пути.

Нельзя было не поразиться наглости этого человека. Сунув свою большую палку под мышку, он засеменил рядом с Флори с видом старшего товарища, в то время как доктор, неожиданно растерявшись, отстал. У ворот клуба все трое остановились. Теперь было необычайно темно, и луна исчезла. Над самой головой неслись на восток едва различимые черные тучи, словно стая гончих. С холма подул почти холодный ветер, неся перед собой облако пыли и водяной взвеси. Внезапно возник насыщенный запах влаги. Ветер усилился, деревья зашелестели и неистово закачались, большая плюмерия у теннисного корта выбросила облачко лепестков. Трое мужчин развернулись и поспешили в укрытие: азиаты – по своим домам, а Флори – в клуб. Хлынул дождь.

23

На следующий день городок притих, точно христиане утром в понедельник. Так обычно и бывает после бунта. Не считая горстки заключенных, все, кто мог иметь отношение к нападению на клуб, запаслись водонепроницаемым алиби. Сад перед клубом выглядел так, словно по нему прошлось стадо бизонов, но дома европейцев остались нетронутыми, и никто больше не пострадал, не считая того, что мистер Лэкерстин обнаружился мертвецки пьяным под бильярдным столом, куда он ретировался с бутылкой виски. Вестфилд и Верралл вернулись рано утром, арестовав убийц Максвелла; во всяком случае, привели двоих бирманцев, чтобы повесить их за убийство Максвелла. Вестфилд, узнав о мятеже, помрачнел, но ничего не сказал. Снова, как нарочно, настоящий мятеж, а его не оказалось рядом, чтобы подавить его! Видно, не судьба ему убить человека. Тоска, тоска. Верралл, со своей стороны, заметил лишь, что Флори (гражданский) позволил себе «чертовскую дерзость», отдавая приказы военной полиции.

Тем временем дождь лил почти непрерывно. Едва Флори проснулся и услышал шум дождя, он накинул одежду и вышел из дома; Фло – за ним. Убедившись, что никто его не видит, он разделся догола, дав дождю омыть себя. К своему удивлению, он увидел синяки на теле после вчерашнего, зато дождь за три минуты смыл без следа его красную потницу. О, чудодейственная сила дождевой воды.