Дневник странствующего проповедника 1-13

Я взял цветы и крепко прижал к груди. - Спасибо, - сказал я. - Я слушал Вашу сегодняшнюю речь, - сказал он. - Я удивлен, я понял ее почти всю. Книга товарища у меня, и я собираюсь начать ее читать. - Желаю Вам всего наилучшего, - крикнул я ему вслед, глядя, как он идет к своему дому под мостом. Постановка по Рамаяне, одна из популярнейших частей нашего представления, только-только началась, а я заметил вдалеке темные дождевые облака на фоне совершенно чистого голубого неба. За несколько минут облака накрыли нас и пролились дождем на фестиваль. Вначале посетители, казалось, не знали, что делать, но дождь усилился, и все повскакали и побежали под укрытия палаток. - Это всего лишь на пару минут, - прокричала из громкоговорителя Раджешвари-сева даси, наша ведущая на сцене. - В ведической культуре считается очень благоприятным, если идет дождь и светит солнце! Называется дивья-снана, божественный ливень! К моему удивлению, большинство зрителей вернулись на свои места. Они сидели под дождем, явно убежденные, что происходит нечто особенное. Дождь прошел, и спектакль продолжался. Я отправился обратно к сцене проверить готовность к следующему номеру, когда подошел пожилой мужчина и спросил, подписываю ли я еще книги. - Только быстро, - сказал он, - не хочу, чтобы жена увидела. Она не хочет, чтобы я читал эти книги, - боится, что уйду из дому, чтобы путешествовать с вами по миру. Даже когда ваши лекции в интернете слушаю, ей тоже не нравится. - Понятно, - сказал я, чуть усмехнувшись, быстро подписал книгу и вручил ему. Он положил ее в сумку, огляделся, чтобы убедиться, что жены рядом нет и, как ни в чем ни бывало, пошел себе дальше. Пробираясь через ряды скамеек перед сценой, краем уха я услышал женщину, успокаивающую испуганного ребенка: - Да не расстраивайся ты так, малыш, - говорила она. - Это же просто Кришна убивает ведьму Путану. Ты же знаешь эту историю, мы же читали с тобой в книге о Кришне, которую купили в прошлом году. Я покачал головой. «Надо ли еще просить о каком-то явном подтверждении того, что мы здесь больше двадцати лет», - думал я. Через пару минут подошла женщина с Бхагавад-гитой в руке. - Я видела, что Вы подписываете книги, - сказала она, - но как-то не хотела Вас беспокоить. - Что Вы, - сказал я, - какое беспокойство. Я буду счастлив подписать. - В своей лекции, - сказала она, - Вы говорили о двойственности материального существования, что в жизни каждого присутствуют и счастье, и страдания. Но я не соглашусь. - А в чем именно ваше несогласие? - спросил я. - В моей жизни нет двойственности, - сказала она. - Я знаю только лишь страдания. Я прихожу в полное отчаяние, когда думаю о своей жизни. Но ваша сегодняшняя речь дала мне надежду, что есть какая-то позитивная альтернатива, как Вы это назвали. Проведу несколько следующих недель, серьезно изучая эту книгу. - Мой духовный учитель был бы счастлив услышать это, - сказал я. Потом я отправился с несколькими преданными раздать оставшиеся приглашения на ближайшую улицу. Неподалеку от входа на фестивальную площадку сидела, играя на аккордеоне, девочка-цыганка лет десяти. У ног ее лежала шляпа с пятью или десятью злотыми, и она тоскливо поглядывала на наш фестиваль. Когда она дошла до конца своей песни, я спросил ее, не хочет ли она попасть к нам. - Да, очень хочу, - сказала она, - Но я должна… Ее голос сорвался. - Когда ты заканчиваешь работать? - спросил я. - Разве ты весь вечер работаешь? Она кивнула. - А где твои родители? - спросил я. - Вон мой папа, - сказала она, показывая на мужчину через улицу, который так же со шляпой у ног играл на аккордеоне. Я перешел улицу и подошел к нему. - Сколько Ваша дочь собирает за вечер своего выступления? - спросил я, немного погодя. Я видел, что он немного замялся. - Около пятидесяти злотых в день, - ответил он. - Если я дам Вам пятьдесят злотых, отпустите ее с нами на фестиваль до конца вечера? Вы же видите, как детям там нравится. Я Вас познакомлю с одной женщиной, которая за ней присмотрит. Когда фестиваль закончится, мы приведем ее обратно. Он смотрел удивленно. - У нее еще сестра есть, и если она пойдет, то и сестре тоже захочется. - Без проблем, - сказал я с улыбкой. - Могут обе пойти. Я Вам дам 100 злотых.