Дневник смерти. Фортуна

– Нет! – вскрикнула Новикова, заметив, что Никита пошевелился. Она забилась в угол койки, обнимая себя за колени и пряча в них лицо. – Я не сумасшедшая! Не трогай меня! – Яна вжала голову в плечи, дрожа всем телом и чувствуя, как слезы невольно брызнули из глаз. Ей стало страшно – вдруг она и правда тронулась умом в свой же день рождения, не дождавшись ни звонка, ни визита родителей, которые наверняка сейчас отлично проводили время без нее, маленькой толстой обузы?

В горле резко пересохло, а еще оно по-прежнему саднило от кашля. Но дотянуться до чая она не решалась, впившись ногтями в повязку и будто пытаясь разодрать колено в кровь. По венам словно медленно тек отравленный дым, который впитывался в ее тело, наполнял разум туманом и заставлял видеть то, чего нет. Слышать то, чего нет. Не было никакого Никиты вчера, не было и позавчера, и сегодня его тоже нет. Это все ее воображение и шутки остальных. Наверняка они прятали этого мальчика, неприметного и непонятного, чтобы поиздеваться над ней снова. Не было никакого лагеря. Не было никаких родителей.

Только пустота и безумие.

Ник

– Я готов ломать ему нос снова и снова. – Ник видел безумие Яны: с ней было что-то не то. Нужно было раскрывать карты и идти ва-банк. – Ради тебя. Моей старшей сестры.

Конвульсии Яны прекратились, она медленно подняла заплаканные глаза и уставилась на Ника безумным взглядом. На некогда ясных белках пролегла сеть красных капилляров, кожа лица приобрела серый оттенок. Мальчик сделал глоток ромашкового чая, собрался с мыслями и продолжил.

– Я – Никита, твой младший брат. Ты наверняка думаешь, что сейчас я отдыхаю с родителями на море, мне три и все внимание мамы принадлежит мне, но это не так. Точнее…

Никита замялся. Было сложно объяснить, что произошло, но сделать это было нужно. Яна не перебивала, лишь время от времени вытирала слезы с лица.

– В общем, на самом деле сейчас мне двадцать пять, на дворе две тысячи двадцать второй год, а тебя нет в живых уже двадцать два года. – Ник сглотнул, изучая реакцию сестры, но лицо Яны оставалось безучастным. – Ты погибла в свой день рождения, то есть сегодня, при ночном пожаре. И, насколько я смог понять, этот день повторяется здесь снова и снова на протяжении многих лет. Только я не могу понять почему…

Снова нет реакции.

– Поэтому я приехал, – подытожил Ник. – Чтобы спасти тебя. Чтобы вернуть домой. Я не знал о твоем существовании, пока не нашел фотографии. Мать спрятала их и…

– Ну конечно! – Яна взорвалась. – Спрятала! Если я умерла, как ты говоришь, так значит ей было стыдно даже помнить обо мне: толстой, страшной, никому не нужной дочери-изгое!

Яна вскочила с койки и нависла над Ником: в глазах безумие, дыхание сбилось, кулаки побелели. Она дышала ему в лицо и четко проговаривала каждое слово.

– Никому нет дела до страшилки-Яны, так пусть лучше я здесь останусь, всем только лучше станет! Пожар, говоришь?! Если мне суждено здесь умереть, я подожгу этот чертов лагерь своими собственными руками!

Вдруг Яна замолчала, взгляд уплыл куда-то вдаль, словно она погрузилась в воспоминания. Ник не знал, как себя вести, не знал, какие слова будут уместнее. И он просто решил говорить правду такой, какая она есть.

– Я только сейчас понял, что мать места себе не находит без тебя, – аккуратно продолжил Ник, пока Яна углублялась в недра воспоминаний. – Каждый год в твой день рождения ставит на стол цветы. И не просто цветы. Одуванчики! Она сказала, что это твои любимые. – Ник осекся, вспомнив кое-что важное. – И кстати, с днем рождения.

Никита аккуратно протянул руку Яне и коснулся ее плеча. Девочка еле заметно дрогнула, не отдалилась, но и не подарила Никите внимания. Она до сих пор была где-то далеко, в недрах своего подсознания.

– Мне нужно знать, – тихо сказал Ник. – Зачем ты ходила с мальчишками в сарай? Что вы делали? Что там случилось?

– Свечи, – прошептала девочка, – обряд, дым…

Яна бормотала себе под нос нечто невнятное. Некоторые слова были Никите понятны, но какие-то разобрать было невозможно. Девочка словно бредила, как при высокой температуре, повторяя снова и снова определенный набор слов.

– Мы были на пляже, когда ты позвала Серого и компанию встретиться вечером, – не унимался Ник. – Я пошел за вами, вы зашли в старый сарай. Я там вырубился, правда, уснул на улице, а когда очнулся, ты шла в сторону домиков со свечой в руке. Взгляд у тебя был стеклянный. Ты словно не понимала, что делаешь. Мне нужно разобраться, Ян! Скажи, что было в этом сарае?!

От безысходности Никита перешел на крик, отчего Яна вздрогнула и посмотрела на него. Будто вспомнила, что она здесь не одна. Она несколько раз открывала рот, затем закрывала. Бесшумно шевелила губами и хлопала светлыми ресницами. Яна выглядела потерянной, и Никита ее прекрасно понимал.

– Я словно что-то помню, – прошептала девочка. – Как будто все, что ты говоришь, было правдой, но словно в тумане и… – Яна сглотнула. – Это невозможно.

Она посмотрела Никите в глаза и медленно попятилась в сторону окна.

– Извини, – растерянно сказала Яна. – Мне нужно подышать.