Дневник наркомана

Все же я верила, что Бэзил оценил бы и полюбил меня за саму преданность, как таковую. Это было первое, что я продемонстрировала ему. И мое единственное достояние разорило меня на века!

Пока я все это обдумывала, Мейзи продолжала рассказывать. Я прислушалась, отвлекшись от своих мыслей. Она как раз дошла до середины, объясняя свои отношения с Бэзилем.

— Он изображает крайний эгоизм, — вибрировали ее напряженные связки, — потому что он каждую личность включает в свое представление о себе. Он не может чувствовать себя свободным, пока вокруг рабы. Конечно, некоторые люди по природе своей рабы; они и должны остаться ими. Но много среди нас и королей, только они об этом не догадываются; страдая от заблуждения, что они якобы обязаны склоняться перед общественным мнением, перед всевозможной внешней волей. Он отдает всю свою жизнь, сражаясь за освобождение людей от этой ложной зависимости, потому что они являются частями его личности. Он не ведает, что такое мораль. Даже чувство чести, как таковое, ничего для него не значит. Просто так вышло, что он родился джентельменом. "Если бы я был собакой, — сказал он мне однажды, — я бы лаял. Если бы я был совой, я бы ухал. Ни в том, ни в другом нет ничего, что само по себе хорошо или дурно. Вопрос лишь в том, что есть естественное поведение?" Он считает, что его миссия в этом мире — установить Закон Телемы.

Она поймала мой озадаченный взгляд.

"Твори, что ты желаешь да будет то Законом, — процитировала она с весельем. — Ты должна была слышать эти слова раньше!"

Я призналась, что да, и мы вместе посмеялись над чудачествами нашего друга.

— Он говорит их каждому встречному, — пояснила Мейзи, — чтобы не только на них влиять, но и также, чтобы напоминать самому себе о своей миссии, предотвращая трату времени на посторонние вещи. Нет, он не фанатик, и за год, что я с ним знакома, я определенно продвинулась в музыкальном отношении дальше, чем за предыдущие пять лет. Он доказал мне, — или скорее показал, как доказать, к моему же удовлетворению, что мое Истинное Стремление было стать певицей. Мы принялись рассматривать все факты моей жизни от моего происхождения до воспитания, ведь мой слух и голос физиологически превосходят слух и голос среднего музыканта, и обстоятельства, позволяющие мне полностью посвятить себя упражнениям, могут позволить мне развить мои способности до наилучших образцов. Даже то, что мой опекун был великий композитор! Лам не считает это случайностью.

Он утверждает, что совпадение стольких обстоятельств служит доказательством некоего замысла; и коль скоро большая часть этого за пределами человеческого разумения, это заставляет предположить существование некой особы, которая трудится за пределами наших чувств, и которая сотворила меня певицей, а не модисткой.

— Да, но Мейзи, — перебила я, — это же старый довод, что само мол устройство Вселенной доказывает существование Бога; и люди перестали верить в Бога главным образом из-за очевидного несоответствия Его замысла с представлением о Нем.

— О, разумеется, — спокойно согласилась Мейзи, — очевидно наличие множества различных Богов, и у каждого есть своя цель, которую он преследует, и метод, которым он пользуется. Возможно, что примирение их сталкивающихся амбиций (что выглядит необходимым с философской точки зрения) остается вне сферы наших сегодняшних исследовательских возможностей. Бэзил умолял меня не забивать голову никакими такими теориями. Он попросту расхохотался мне в лицо и прозвал меня своим любимым соловьем. "Ты не для гибели рожден, бессмертный Птах, — произнес он с ухмылкой, — но и не для прохождения курса по Неоплатонизму". Главное, с его точки зрения, не сойти с накатанного пути. Если уж я убедила себя в том, что мое призвание петь, не могу ли я любезно воздержаться от вмешательства в остальные дела?

— Я знаю, — вставила я, — как ответил капитан, перебившему его помощнику: "Все, чего я хочу от вас, мистер Мейт, это молчание, причем драгоценная его малость".

Нас снова разобрал хохот. В самом деле, было нечто экстраординарное в том, как манера общения Бэзиля со своими учениками оживляла рассудок. Я начала понимать, почему он внушает такое недоверие и неприязнь. Люди вечно делают вид, что хотят подняться над самими собой, но на самом деле они ужасно опасаются, как бы с ними ничего такого не случилось.

И Бэзил всегда ударяет в корень чьей-то дубовой души. Он хочет, чтобы кто-то стал самим собой, а цена этого — отказ от фальшивых представлений о самом себе. Людям нравится учителя-аферисты, одурманивающие их наркотическими банальностями. Реальность в любом обличии внушает им страх. Вот настоящая причина, почему преследуют пророков.

Разумеется, меня переполнял героин, но на мгновение Мейзи заставила меня совсем об этом забыть.

— А что это за худая девушка там у него постоянно? — спросила я у нее.

Это был автоматический всплеск ревности.