Дневник нарколога

– Сначала вырасти дочь, выдай ее замуж, а потом и живи в своем Брянске, если тебе там что-нибудь обломится. А на эту квартиру рот не разевай. Ты, конечно, Рома, парень хороший, но мне, по сути, никто. Светка – моя кровиночка, я ее на горшок сажал, плавать учил, в первый класс провожал. Так что эта квартира достанется ей, а если вы будете ссориться, я всегда встану на ее сторону, так и знай, зятек.

– Спасибо за откровенность, тестюшка.

– Не на чем.

Попытка № 3

Многоженец по жизни, Носков не остановился на достигнутом. От развода не удержала и дочка, хорошенькая, беленькая. В конце учебного года в школу, где он преподавал литературу, приехали шефы из Газпрома. Роман Станиславович скакал как ужаленный от стола к доске, пытаясь произвести на газовитых спонсоров благоприятное впечатление и тем самым выбить для своего класса льготные путевки в Египет. Одна из шефов, Юлия Игоревна Чихачева, приятная шатенка лет двадцати семи, особенно горячо ратовала за раздачу дешевых путевок, на этой почве они и сошлись. Буквально в долю секунды завязался бурный роман, где Рома на своей шкуре испытал, что российский газ – «народное достояние». Такого неприличного богатства Носков еще не встречал. Юленька жила одна в стодвадцатиметровой квартире на восемнадцатом этаже пафосной новостройки. В ее квартире чего только не было, даже компьютерная система «умный дом». Юля познакомила жениха с родителями и предложила «разделить постель и народное достояние». Рома, не долго думая, согласился. «Все-таки я прирожденный альфонс, – с долей нежности думал о себе Носков, – так меня богатство и манит, так и манит». Впервые за время своих беспорядочных женитьб Роман встретил интеллигентных и отзывчивых людей: Игорь Сергеевич был инженером-нефтяником, Ольга Александровна – врачом-педиатром. Они вчетвером под гитару распевали КСП-шные песни, обсуждали фильмы Никиты Михалкова, восторгались ранним Пелевиным и ругали Церетели, чувствовалось, что дочь пошла в начитанных родителей и наделена тонкой душевной организацией. Осталось только поставить семейство Сошниковых перед неприятным для них фактом, что Роман и сделал. Это снова было шоу амазонок: не существует на свете такого проклятья и предмета домашнего обихода, которое не обрушилось бы на голову «мерзкого учителешки». В Бирюлево срочно выписали Тихона Тихоновича, тот схватился за разводной ключ и пошел на зятя. Рома отступил на балкон и быстро запер задвижку снаружи, так что беседа велась через стекло.

– Ты что же, гад, делаешь? – свистящим шепотом поинтересовался тесть.

– Беру с тебя пример.

– Я свою дочь вырастил, образование ей дал, замуж выдал. А ты?!

– А я свою бросаю на произвол судьбы. Вот такой я подлец.

– В общем так, Рома, – тесть принялся неумело угрожать, – с той бабой расходишься, даже имя ее забываешь и сейчас же возвращаешься в семью. Сейчас же.

Рома молчал, рисуя пальцем на стекле геометрические фигуры.

– Они же без тебя пропадут, – сдал в голосе Тихон Тихонович.

– Сам тогда возвращайся. Готовь им, стирай им, убирай за ними. Ирусику всего четыре года, а она уже на меня покрикивает и держит за служанку, – пожаловался Рома.

– Шлепни ее, ты же отец, – посоветовал Тихоныч.

– Она сдачи дает и тут же бежит матери и бабке жаловаться. Раньше было две барыни, а теперь три. В ней от меня ничегошеньки нет, вся в жену и тещу.

– А ты сделай так, чтобы вся в тебя была.

– Да как ты сделаешь-то?! – взбеленился Рома. – Дети сразу чувствуют, кто в доме главный, а кто прислуга. Светка тебя много слушалась?

– Я кто? Я – простой работяга. А ты – учитель, тебе знания специальные дадены.

– Не справиться мне с тремя, – вздохнул Носков, – это я на работе учитель, а здесь тварь дрожащая.

– Не дури, Рома, не дури, – стал увещевать тесть.

Носков хмыкнул.

– Чего смеешься?

– Мне это здорово напоминает, как мы тебя три года назад на Сретенке уговаривали.

– Я сейчас стекло высажу, – тесть замахнулся ключом на балконную дверь.

– Высаживай, это не мое стекло, – скривился Рома.

Тесть бессильно уронил руки.

– Значит, уйдешь?

– Уйду.

– Но я тоже сюда не вернусь, – открестился Тихон Тихонович.

– Твое дело.

– А как же барыни?

– Светка на работу устроится, Клавдия Петровна будет по дому шуршать. Проживут, – пожал плечами Рома, – я буду алименты платить, ты с пенсии подкинешь.

– Тяжело им придется, жалко их.

– Если ты такой жалостливый, то возвращайся сюда, а трешку сдай. Денег будет выше крыши, можно тогда и домработницу нанять.

– Я из своего терема ни ногой, – уперся тесть.

– Ну, тогда и нечего других дураков искать.