Длинный путь, трудный путь

Он увел здоровяка-сержанта в другую комнату, откуда вскоре донеслись звуки короткой потасовки, затем сильный удар. Минутой позже в дверях появился Уиллер, одетый в грязную голубую форму.

— Кажись, я все-таки побольше размером.

Оверстрит возликовал в душе. Сработало!

— Теперь выходи и встань у ворот. Помаши им, чтобы въезжали. Если они будут задавать вопросы, скажи, что ты из передового отряда, прибывшего сюда два дня назад. Запри ворота, когда въедет последний фургон. А потом — береги свою шею.

Стоя в воротах, Уиллер помахал шляпой, взятой у капрала-янки. К этому времени фургоны остановились, явно следуя заранее данному приказу. Теперь они снова двинулись вперед.

Оверстрит уже мог слышать крики погонщиков мулов. Сердце его колотилось у самого горла, когда первый фургон прошел через ворота, а за ним второй, третий. На каждом фургоне сидел погонщик, управлявший тремя парами мулов. Фургоны мерно катились через ворота; неожиданно за спиной лейтенанта раздался нарастающий шум.

— Глядите, сэр! — Это кричал солдат, оставшийся в помещении, когда Уиллер ушел.

Оказалось, что капитан-янки уже почти добрался до двери. Не имея времени на размышления, Оверстрит поднял пистолет и обрушил его на голову офицера. Охнув, тот упал ничком на индейский ковер, покрывавший грязный пол.

Линда Шафтер бросилась к мужчине. Перевернув его, она сказала что-то на испанском. Одна из мексиканок быстро принесла ей миску с водой и кусок материи. Вытирая лицо лежавшего без сознания офицера, девушка подняла голову. Ее темные глаза в ярости метнулись на Оверстрита, губы дрожали от невысказанных слов. Лейтенант не слышал их, но хорошо понимал смысл, и от этого ему было очень больно.

Двенадцать фургонов въехали в большой двор. Оверстрит видел, как Уиллер закрыл ворота, затем метнулся в сторону.

Сглотнув комок в горле, лейтенант шагнул к двери.

— Давайте, ребята! — прокричал он. — Выходите!

Техасцы в серых мундирах вышли вперед почти одновременно. На секунду среди потрясенных всадников и погонщиков-янки воцарилась тишина. Затем они закричали все сразу, выхватили карабины и пистолеты. Один из погонщиков хлестнул своих мулов, разворачивая их к воротам, но тут же остановился, увидев, что они заперты. Тогда он спрыгнул на землю, намереваясь отпереть их, но отпрянул, услышав, как лязгнул затвор карабина Уиллера.

Со стороны северян раздалось с полдюжины беспорядочных выстрелов, но их цели были слишком подвижными. Шум и неразбериху перекрыл уверенный голос Оверстрита:

— Бросьте оружие! У вас нет шансов. Мы захватили вашего офицера.

Солдаты нехотя подчинились. Они побросали ружья и карабины на землю и выстроились в линию, высоко подняв руки. В течение двух минут фургоны были захвачены.

Оверстрита очень заинтересовали два дополнительных фургона; в них обнаружился корм для животных и запас продовольствия для солдат. Остановившись на секунду, лейтенант осознал, что сердце его стучит, как паровой двигатель. Невероятно, но им это удалось! Его отряду — банде самых отпетых негодяев в команде Сибли! Вряд ли хоть один человек из отряда стоил своей шкуры. Но они захватили двенадцать фургонов янки и склад оружия. Как далеко теперь до безопасного места? Сто миль? Сто пятьдесят? Тяжелый путь, это в лучшем случае. Но у них уже есть преимущество.

Оверстрит торопливо пересчитал солдат-янки. Двенадцать погонщиков мулов, по одному на каждый фургон. Сопровождающий эскорт, состоявший из десяти всадников, не считая офицера и сержанта. Маловато для такого дела. Но, возможно, людей было мало в расчете на то, что передовому отряду собирались предоставить достаточно большой эскорт на обратном пути. Офицер Союза опрометчиво не принял в расчет угрозу со стороны индейцев.

Лейтенант обратился к своим людям:

— Половина из вас возьмет погонщиков и уведет животных от фургонов, не разделяя упряжек. Отведите их к воде. Проследите, чтобы они поели и отдохнули. В пути им это вряд ли удастся.

Послышалось бряцанье цепей постромков и беззлобные ругательства погонщиков мулов, пока животных освобождали из фургонов и уводили в упряжках. Оверстрит повернулся к оставшимся солдатам.

— Теперь выстроите фургоны дышлами к воротам. Торопитесь! Нам нельзя терять ни минуты.

В течение четверти часа фургоны были поставлены бок о бок, задними бортами к квадратному главному зданию. Сопровождаемые конвоем, вернулись погонщики мулов. С конвойным отрядом пришел Уиллер, по-прежнему одетый в голубую форму.

— Не возражаете, лейтенант, если я сделаю перерыв и переоденусь в приличную одежду? Я краснею от стыда каждый раз, когда бросаю взгляд на желтую полоску, идущую вдоль этих штанин.

Жалоба, произнесенная солдатом в его протяжно-ленивой манере, вызвала улыбку на лице Оверстрита и немного разрядила обстановку.

— Давай живее, капрал. Насколько я понимаю, с этого момента ты произведен в капралы.

Лейтенант бросил быстрый взгляд на запад. Солнце почти касалось верхушек гор, и тонкие облака отсвечивали пурпуром на фоне пламенеющего неба.