Для англоманов: Мюриэл Спарк, и не только

Между десертом номер один и десертом номер два Эмма отлучилась в туалет, а когда вернулась, то увидела, что Том, нахмурившись, говорит по айфону.

— Мне очень жаль, Эмма, — сказал он, пряча телефон в карман, — но я вынужден срочно вернуться в Лондон. — И, наскоро доев десерт (к своему десерту Эмма даже не притронулась), он проводил Эмму до подъезда, целомудренно чмокнул на прощанье в щечку и помчался на вокзал, чтобы успеть на последний лондонский поезд.

— До связи, — сказал он, убегая.

Поднимаясь в лифте на седьмой этаж, Эмма в слепой ярости колотила кулачками по непроницаемым стенкам кабины и истошно визжала. Дома на автоответчике она обнаружила сообщение от матери. «Свадебные приглашения напечатаны и присланы. Приезжай подписать конверты». Пришел мейл от Невилла: ему придется задержаться в Дубаи еще на неделю. «Зачем тянуть, — писал он, — надо, не мешкая, объявить об отмене свадьбы». Перед сном Эмма приняла феназепам.

Утром мать позвонила ей на работу насчет приглашений.

— Если ты занята и приехать не сможешь, дорогая, я их разошлю сама.

— Нет, не надо, — сказала Эмма. — Возможно, текст придется изменить.

— Изменить?! — с удивлением переспросила миссис Добсон. — Но почему?

— Может, придется внести кое-какую стилистическую правку, — объяснила Эмма. — Я должна сама эти приглашения перечитать.

— Хорошо, только не откладывай, дорогая. Времени остается мало.

— Знаю, — сказала Эмма. — Приеду, как только смогу. — Она услышала, как отец с раздражением буркнул: «Скажи ей, чтобы поторопилась».

Последней ее надеждой был интернет. Она нашла вебсайт под названием «Почта знакомств», где одинокие люди могли, не называя своего имени, связаться с потенциальными брачными партнерами. Описала себя самым соблазнительным образом, привела список качеств, которыми должен обладать жених, и закончила послание следующими словами: «Свадьба должна состояться в последнюю субботу июня». Ответы стали приходить с поразительной быстротой; одни — вроде бы совершенно серьезные, другие — шутливые, третьи — непристойные. Один «жених» прислал ей фотографию своего пениса. Еще один, назвавшийся тридцатипятилетним преподавателем колледжа, ей вроде бы подходил, и, поскольку жил он неподалеку от Бирмингема, они договорились встретиться в городской картинной галерее, в кафе. Он написал, что будет в красном шарфе; она — что наденет серебристый стеганый пиджачок. Вместо пиджака она предусмотрительно надела бежевый плащ, чтобы, прежде чем представиться, иметь возможность за ним понаблюдать. Эмма пришла раньше времени, однако преподаватель колледжа был уже на месте: вокруг шеи намотан красный шарф, на столике перед ним чашка чая, в руках газета. Седые волосы, всклокоченная борода, на вид не моложе ее отца. Энергично покопался указательным пальцем в носу, извлек оттуда некую слизистую субстанцию и незамедлительно отправил добычу в рот. Эмма опрометью бросилась в женскую комнату, где ее вырвало.

Когда Эмма вышла из картинной галереи, шел дождь. Она накинула на голову капюшон, сунула руки в карманы и без всякой определенной цели побрела вдоль канала. Приходилось признать свое поражение. Сопротивляться дальше не имело смысла: свадьбе не бывать. Последнее время она и правда вела себя нелепо; нелепо и рискованно. Ею двигало желание не выйти замуж, а навязать свою волю упрямо сопротивляющейся реальности. Какой же надо было быть дурой, чтобы вообразить, будто она сумеет всего за несколько недель найти замену Невиллу, который так ее подвел! Она остановилась и устремила взгляд вниз на черные воды канала.

— Простите, с вами все в порядке?

Она повернулась и увидела стоявшего в нескольких ярдах молодого человека в джинсах и куртке на молнии. Он тоже натянул на голову капюшон, но, словно сообразив, что вид у него в капюшоне агрессивный, откинул его, и Эмма увидела круглое лицо в веснушках и гриву светлых вьющихся волос — внешность не только не грозная, но к себе располагающая.

— Простите, что вмешиваюсь, — сказал он, — но…

— Вы что, испугались, как бы я не бросилась в канал?

— Да, мне пришло это в голову. У вас был такой вид…

— Бросаться в воду не имело никакого смысла, ведь я умею плавать, и даже очень неплохо.

— Да, понимаю. У вас, значит, все в порядке?

— Да, спасибо.

— О’кей. — Он отошел на несколько шагов, но потом вернулся.

— Вы случайно выпить не хотите? Тут неподалеку есть очень симпатичный маленький паб.

— Почему бы и нет? — сказала Эмма.

— Превосходно. — И он протянул ей руку: — Оскар.

— Эмма, — сказала Эмма, пожимая протянутую руку.

— Чем занимаетесь, Эмма? — спросил он, вернувшись из бара с рюмкой водки с тоником для Эммы и пивом для себя и садясь за низкий столик напротив нее.

— Работаю в банке, — сказала она. Обычно в ответ на такой вопрос она говорила: «Я — банкир», поскольку эти слова звучали более весомо, но в этот раз сообразила, что у Оскара слово «банкир» может вызвать ассоциации с беспринципными негодяями, которые получают гигантские премии за то, что безрассудно просаживают чужие деньги и вызывают финансовые кризисы.

— А что делаете вы? — поинтересовалась она.