Дивизионный комиссар

Тут дверь кабинета распахнулась, и к нам присоединился подтянутый господин лет сорока с резким волевым лицом и черными как смоль волосами. На деле советник Гардин разменял уже седьмой десяток, но двигался с грацией человека, находящегося в самом расцвете сил. Да и крой пошитого на заказ костюма был призван не столько скрывать недостатки фигуры, сколько подчеркивать атлетичность и гармоничность телосложения.

— Приношу извинения за задержку, — объявил важный гость. — Надеюсь, вы не скучали?

— Нисколько! — немедленно вскочил из кресла Алекс Бриг.

Я последовал его примеру.

— Советник…

— Вы Виктор? — протянул тот руку. — Виктор Грай?

— Да, — подтвердил я, отвечая на рукопожатие.

— Весьма подающий надежды молодой человек, как говорят, — остро глянул на меня Гардин.

— Подающий? Да он спас моего оболтуса! — повысил голос уже успевший изрядно поднабраться Готвальд. — Всем было плевать! А он спас!

— Мне не было, Рональд, — укоризненно заметил советник, принял у Гриди бокал, среди льда в котором едва заметно поблескивало янтарем виски, и неожиданно спросил: — Виктор, вы ведь не местный уроженец? Не из Осени?

— Родился здесь, — качнул я головой, — но мне еще и года не было, когда мама перебралась в Сумерки. Это захудалый полустанок между Осенью и Каньоном. В семнадцать я решил попытать счастья в городе и вернулся.

— А отец?

— Никогда его не видел. Он пропал незадолго до моего рождения. Думаю, именно из-за этого мама и решила уехать.

— Пропал? — заинтересовался советник. — Фамилия Грай, а имя?

— Нет, Грай — это девичья фамилия мамы, отца звали Марк Наговски.

— Наговски, Наговски… — задумался Гардин. — Что-то знакомое. Возможно, когда я работал в прокуратуре… А впрочем, неважно! — махнул он рукой. — Я вот к чему веду: вы мечтали о чем-нибудь в детстве? По-настоящему, а не о порции мороженого, плитке шоколада и бесплатной шипучке?

— Мне хотелось увидеть рассвет, — признался я. — На полустанке Сумерки, как понимаете, с этим было туго…

— Счастлив тот, у кого исполнилась детская мечта! — рассмеялся советник, отпил виски и прошелся по кабинету, позванивая заполнившими бокал кусочками льда. — Видит Бог, я никогда не мечтал заниматься политикой. Я хотел стать машинистом и нестись на поезде сквозь застывшее время. Все просто и понятно. Есть точка отправления и точка прибытия, никаких обходных путей. Недостижимый идеал! — Он покачал головой и вздохнул. — В политике так не получается. Зачастую нельзя действовать в лоб, приходится выстраивать многоходовые комбинации, а чем сложнее схема, тем выше вероятность ее провала из-за какого-то неучтенного пустяка.

Внимая советнику, я краем глаза наблюдал за остальными и решил, что в первую очередь эта тирада предназначалась для ушей Готвальда и Гриди. Этакий опосредованный разнос, понятный лишь своим. Они, такое впечатление, сквозь землю провалиться готовы были.

Первым не выдержал Рональд.

— Не назвал бы профсоюзы пустяком! — после очередного глотка виски выдал он.

— Все, что от тебя требовалось, — это договориться с ними! — Гардин обернулся столь резко, что едва не расплескал содержимое стакана. — Просто согласовать очередное повышение ставок, не доводя дело до открытого конфликта!

— Они запросили слишком много!

— И что теперь? Думаешь, если Ланфорда изберут мэром, он не начнет выкручивать тебе руки? Ты так думаешь, да? Поддержка профсоюза грузчиков для нас принципиальна! И что хуже всего — им об этом прекрасно известно!

— Грузопоток снижается, а профсоюз не идет на уступки по сокращению штата! Знаете, сколько они запросили за трудоустройство тронутых? Половину от фонда оплаты труда! — начал оправдываться Рональд, но тщетно.

— Плевать! — прямо заявил советник. — Надо уметь поступиться малым ради глобального выигрыша! — Он яростно сверкнул глазами, явно не без труда заставил себя успокоиться и поморщился. — Но сейчас не об этом. Мы должны решить, как действовать дальше, — и уже мне: — Виктор, вы, как специальный комиссар, сумеете… повлиять на профсоюз грузчиков?

Алекс Бриг пробурчал нечто невразумительное, я недобро глянул на него и попытался выкрутиться:

— Советник, если уж вам не удалось с ними договориться, это ли не знак, что действовать надо как-то иначе?

— Разумеется! — обрадовался Гардин. — Любое действие рождает противодействие. Зачастую чем сильнее ты толкаешь человека в нужном направлении, тем упрямее этот осел упирается копытами. Иногда гораздо проще и эффективнее не тянуть оппонента за собой, но создать условия, при которых у него просто не останется иного пути. А еще лучше, если такие условия создаст кто-то другой, а ты останешься рыцарем на белом коне. Понимаешь, Виктор, о чем я говорю?

— Вполне.

— Надо лишь сделать руководство профсоюза немного более сговорчивым.

— Я понял.

— Сможете решить нашу маленькую проблему?

— Надо все хорошенько обдумать, — не стал раскрывать я своих карт, поскольку играй мы в покер, при таком раскладе не поставил бы на кон и десятки.

— До выборов остается не так много времени, — пробурчал Готвальд-старший.