Диверсант из рода Нетшиных (СИ)

Впрочем, нет, не так. И совсем не так! От союза жемайтки и кривичского княжича явился на свет крепкий потомок, Андрей даже удивился, переведя здешние меры в современные себе по веку XXI-му: на 54 сантиметра и без самой малости четыре килограмма потянул родившийся в середине апреля мальчик, настоящий для тщедушной, в общем-то, Вайвы богатырь — как только справилась с такой большой, но сладкой обузой вчерашняя робкая девочка!Теперь в нем, в Сашке, и только на нем непосредственно сосредоточились для безутешного Внукова и великие любовь и нежность к безвременно ушедшей жене, да и жизнь сама дальнейшая ужалась для него в эти дни до совсем крохотного в большом мире, такого родного — хоть и не был Александр Андрею подлинным сыном, а вот был ли настоящим предком, вот в чем вопрос! — человечка.Утром в день прощания Бируте отвела Внукова за угол длинного слепого коридора — хоть и вымершим казался весь большой новый дом, отбурлили в нем уже почти все последние хлопоты — и рассказала об одном древнем среди литовских племен обычае. При рождении сына матери полагалось выйти в поле в первую же лунную ночь, вырыть из земли корень полынной травы и принести домой. Там клала она добытое между двумя серыми камнями и выжимала из корня сок. Сок этот смешивали с коровьим молоком и давали пить мальчику. Считалось, что такое питье укрепляет его силы для борьбы с предстоящими в жизни невзгодами.Живой матери у Александра Федоровича теперь никогда не будет, но вайделотка ручалась, что может при нужде найти искомое место,главное в том обычае, чтобы конечный обряд вел человек с родной кровью. И вот вновь вставали для Внукова проклятые вопросы — как быть с тем, что родился сын от настоящего княжича Федора, Андрей ему, почитай, в этом мире никто? Но в то же время — может, можно считать с кровью-то по-другому, представляет майор как-никак род Нетшиных, значит, и малая капелька от того только что рожденного мальчонки, которому только предстоит в будущем заслужить прозванье «Нетша», есть-таки во Внукове? Голова кружилась, а скоро надо было выходить на площадь.Порешили так в итоге, чтобы соблюсти обряд. Луна только-только на небе народилась, как и сын Вайвы и Федора на земле, так что через седьмицу отправится Бируте в луга, найдет нужное, а уж выкапывать корень предстояло все же Федору, которого и в этот раз заменял бы Андрей. Приготовить потребное зелье вайделотка могла даже и с одной рукой, добавлять прикормку к молоку, каковым поила несколько раз в сутки приставленная Симеоном кормилица, решили, начиная со второй седьмицы.Приглушенный разговор высох в общей тишине коридора. Пора — Андрей тронул пальцами непослушныеволосы Бируте, нагнулся и поцеловал ее благодарно в лоб. Повернулся прочь, толкнуллегко подавшиеся двери и вышел наружу вон в присмиревшее людское море...

ГЛАВА 30,

в которой все неожиданно коротко, но с надеждой на будущее

Гордо реяла перед походной колонной оружных воинов невиданная никогда и никем ранее в здешних землях хоругвь. Изображены на ней ыбли лик Божией Матери, склонившейся над младенцем, а на голове у нее солцем сиял вместо нимба венок из растущей по окрестным болотам руты, желтенького цветочка, символизирующего для жемайтов чистоту и девство. Удивленный парсунописец, которому заказали выполнить сей неожиданный воинский стяг, смог, тем не менее — по настойчивому пожеланию Андрея, придать Богоматери внешнее сходство с виденной им только на портрете немецкой работы Вайвой-Варварой.

Свершенное было неожиданным не только потому, что нарушало многие каноны, каковых придерживались давно не только екиспоские, но и княжьи рати: на хоругвях помещали обычно лик самого Иисуса Христа, ибо, как заповедано нам — что есть Церковь? Церковь и есть Он. Иногда исполняли стяги с изображениями архангела победоносного Гавриила, либо же архистратига Михаила, Богоматерь почитали, но не как персону, к ратным делам и воинской славе отношение имеющую.

Потому, когда Андрей пришел к Симеону с просьбой об изготовлении таковой хоругви, то ожидал наткнуться на достаточно жесткий отпор и даже, возможно, прямой запрет. Но святитель глянул на двоюродного из-под бровей остро и внимательно, покачал в раздумии головой, а потом сказал, что дозволяет работу именно в том виде, как мечтал Внуков. Чуть позже Симеон дополнительно пояснил свое разрешение, и ответ его удивил княжича Чудского, открыв в епископе союзника грядущим великим делам совершенно с нежданной стороны.

Оказалось, что Матерь Божью более привечали в католичестве, ставя пресвятую Деву Марию практически вровень с самим Иисусом. Это в значительной мере касалось и сторонников Тевтонского Ордена, с которым у полочан как раз и начиналась большая, явно не на один год война. Православная же традиция была, скажем так, много патриархальней — не забывая про Богоматерь, Христу отволи все же безусловное первенство.