Диверсант № 1

Алексей Владиленович хмуро кивнул и достал трубку сотового телефона, чтобы звонком догнать уже уехавшие машины.

* * *

Коньяк был армянский, марочный, потрясающего вкуса. Алексей Владиленович имел слабость к армянским коньякам несравненно большую, нежели к армянам – владельцам универмагов. Такие напитки следует пить в тишине и покое для успокоения нервной системы и ощущения комфорта, но никак не за столом этой комнаты.

Владилен Юрьевич выпил только одну рюмку, но и ее выпил, как водку, залпом. Больше даже налить себе не разрешил, перевернул рюмку кверху ножкой. Но на еду налегал с видимым усердием. Изголодался за суточный плен не на шутку.

За распахнутым окном уже встала темнота, когда в дверь постучали.

Шума на улице слышно не было. Приезд гостей со стороны был бы обставлен с большим эффектом. Возможно, кто-то из своих решил заглянуть по необходимости, подумал Виктор Петрович, хотя можно было бы просто позвонить.

– Кто это? – не вставая из-за стола, спросил Столбов-младший и переглянулся с Тихоновым.

– Я слышал, у соседа внизу дверь хлопнула. У него замок характерный, голосистый, – ответил Владилен Юрьевич и встал. – Мы с ним часто вечерами беседуем.

За отцом поднялся и сын, желая посмотреть на нового гостя. Встал и тоже шагнул в сторону коридора и сам Тихонов, жалея, что у него нет с собой оружия. С оружием он чувствовал бы себя увереннее, даже зная, что вход в подъезд контролируется вооруженными охранниками. Но до двери дойти никто не успел.

Дверь вылетела с треском. От удара ногой…

3

Гольдрайх вышел на прогулку вечером, чтобы хоть приблизительно познакомиться с городом и рассмотреть Монблан не через стекло оконного блока, не дающего вдохнуть воздух и получить ощущение присутствия, а воочию.

Невозможность пройти обучение в школе дельтапланеризма его почти не расстроила. Он повел другую игру, и она, когда развернется, сможет ему заменить риск полета рискованной партией игры с законом. Пока партия находится в дебюте, можно не торопиться и просто отдыхать. Вот в эндшпиле начнется настоящая игра! Тогда будет уже не до дельтапланов!

Шамони чем-то напоминал уже почти знакомый Клюз – но, скорее, только архитектурным стилем старых зданий, и был при этом более откровенным курортным городом. При небольшом местном населении зимой здесь приезжих должно быть больше, чем коренных жителей. Иначе зачем здесь такое великое множество отелей. Правда, сами эти отели небольшие в сравнении, скажем, с отелями парижскими или нью-йоркскими. Но и город Шамони далеко не Париж и уж совсем не Нью-Йорк. Десять тысяч населения…

Что в Шамони понравилось Джошуа, так это расположение домов. Впечатление складывалось такое, что здесь не строили специально город. Просто ставили дома так, чтобы каждый из них органично вписывался в ландшафт и являлся будто бы естественной составляющей долины Шамони.

Казино здесь, как Джошуа и предположил еще в номере отеля, не видя самого заведения и не зная о его существовании, не могло называться иначе, чем «Монблан». Так оно и оказалось. Джошуа собирался пройти мимо, гордый своим равнодушием к игре такой ничтожной по сравнению с той, которую он задумал. Но именно это равнодушие его самого и заинтересовало. Неужели вся игорная страсть полностью покинула его? Не бывает ведь так. Если в человеке присутствует азарт, он будет в нем присутствовать до конца его дней, и ничто не сможет от пагубной страсти вылечить. То, что временами игра надоедала, иногда к ней не тянуло, как, например, сейчас, – это временный кризис.

Нет… Это не временный кризис, и Джошуа отдавал себе в этом отчет. Азарт никуда не исчез из характера. Но азарт только тогда может быть настоящим азартом, когда в нем присутствует риск. Когда есть возможность проиграть все, все без остатка потерять. Вот тогда это настоящий азарт! Вот тогда это настоящий риск! Даже проиграть полностью все деньги, хотя это и невозможно с его капиталами, – это волнующий и приятный риск. Найти бы такого соперника, который рискнет сделать аналогичную ставку… Тогда можно было бы рискнуть и получить от этого риска удовольствие, которое будет долго еще волновать кровь. А все остальное – выигрыши и проигрыши сумм, являющихся для кого-то целыми состояниями, – для самого Джошуа пройденный этап.

И тем не менее ноги сами привели его к дверям казино.

В воздухе уже сгущался легкий и прозрачный горный сумрак. Несколько приличных машин на стоянке говорили, что публика начала уже здесь собираться. Даже два одноцветных, как близнецы, «Роллс-Ройса» с водителями чинно заняли свои места. На «Роллс-Ройсах» не ездят те, кто играет по мелочи. И Джошуа шагнул за порог, не глядя на краснолицего швейцара, распахнувшего перед ним дверь.