Дива

Совещание происходило в егерской избе и напомина­ло военный совет в Филях на знаменитой картине: на сто­ле карты, полна пепельница окурков, компас, линейка и курвиметр, а уже подуставшие от обсуждения чины сидели, развалясь, вдоль стен. Вместо Кутузова был на­чальник УВД с чёрной повязкой на глазу, делавшей его свирепым, однако скрашивали светлый китель и блеск многочисленных звёзд, создавая вид праздничный и не­много потешный. Рядом сидел начальник охотуправле- ния, тоже в генеральском мундире, но почему-то его все звали просто Гришей. Потом могучий полковник Кухна­лёв в камуфляже, ещё какие-то полувоенные люди с ко­кардами и значками охотинспекции. Длинный Костыль в их присутствии стал коротким, приземистым и выгля­дел как пленённый Наполеон — сходства добавлял треу­гольный берет, которым он на людях всегда прикрывал лысину. В воздухе вместе с запахом дыма от дорогих си­гар висело какое-то уже принятое решение, и по тому, как все разом вскочили и наперебой потянули руки, ста­ло понятно, что Москву сдали французам или, вернее, Ев­ропейскому Союзу.

И это было поручено озвучить Недоеденному.

— Игорь Сергеевич, сегодня ты поедешь на другую площадку, — заявил он. — Там ходит не отстрелянный губернаторский секач, так что по трофеям обмен равно­значный. С губернатором согласовано. На твоё поле ре­шено посадить короля. А на старую дойку посадим прин­цессу.

Они даже роли распределили, и верно, отрепетиро­вали, поскольку генерал подхватил согласованный текст речи:

— К вам будет просьба, Игорь Сергеевич, сопрово­ждать охоту принцессы. С Фефеловым согласовано. Вам это по рангу, тем более вы опытный охотник и знаете два языка. Мы уверены, сможете обеспечить её личную без­опасность.

Это можно было расценить как компенсацию за отня­того седого старика! Однако скромный и отчего-то счаст­ливый генерал Гриша хотел подбодрить и случайно вы­дал тайну:

— Охота с принцессой — это почти что награда, ор­ден за поимку лешего!

— Вы, Зарубин, не обижайтесь, — быстро поправил его «Кутузов». — Это вопрос государственной важности. Вернее, межгосударственной.

— Пойми правильно, — добавил Кухналёв. — Всё де­лается в целях безопасности особо охраняемых персон. Ты человек наш, вологодский...

Зарубин заметил на простоватом, выразительном лице Костыля глухое недовольство, даже ненависть: от­няли принцессу!

— А кто пойдёт с королём? — спросил Зарубин.

— С Его Величеством на лабазе буду я, — сказал Кух­налёв. — И плюс его телохранитель.

И тут в воздухе почуялся дымок несогласованности.

— Всё-таки оставлять принцессу на одного Зарубина опасно, — осмелел Недоеденный. — Мы не знаем, какой он стрелок, это во-первых...

— А во-вторых, мы знаем, какой ты стрелок! — с мно­гозначительной резкостью сказал генерал. — И помним охоту с местным прокурором. Всё, Костыль, вопрос не об­суждается! У тебя главная задача — чтобы зверь вышел.

— И не просто зверь, а трофейный экземпляр, — за­явил охотничий генерал. — Причём на две площадки.

Костыль не скис — умел держать удар, и ответил сдер­жанно.

— Выход зверей я обеспечу. Но оставлять принцессу без должного надзора рискованно. Между прочим, я го­товился, даже сказки начал читать!

— При чём здесь сказки? — опешил начальник УВД.

— Она любит, чтоб ей рассказывали сказки волшеб­ные. И приехала в Россию будто бы для сбора фольклора...

— Откуда знаешь? — восторженно спросил генерал Гриша.

— По телевизору слыхал.

— Для сбора информации она приехала, — провор­чал Кухналёв. — Фольклор — прикрытие. Наши сдела­ли установку: принцесса — офицер спецслужб.

— Ты наговоришь, Родионыч! — возмутился Ко­стыль. — Тебе везде шпионы чудятся. А у принцессы, мо­жет быть, тонкая душа? Поэтому я сейчас учу наизусть Пушкина, «Руслана и Людмилу»...

Его уже никто не слушал.

— Товарищи, попрошу всех соблюдать конфиденци­альность, — напомнил милицейский генерал. — Слова «король», «принцесса» не использовать даже в разговорах с егерями. И никак не величать. Просто гости, господа.

А про короля уже знали все пижменские туземцы! Даже «фотаться» готовились...