Дюна: Пауль

Империи нужен наследник! Она аккуратно разложила на постели стопки документов и записок, включая шиговые катушки с записями интервью и урезанных рапортов с полей сражений, которые Корба разрешил ей просматривать и слушать. Страшная реальность тем не менее продолжала угнетать Ирулан: ее постель превратилась в письменный стол, вместо того, чтобы быть местом зачатия ребенка. Подчиняясь минутному порыву, Ирулан смахнула с кровати на пол дневник. Книжка с мягким стуком упала на застланный плюшем пол.

Проделав успокаивающее упражнение Бене Гессерит, Ирулан остановила подступившие к глазам слезы. Ей не помогут эти всплески эмоций. Как это ни странно, помогало в таких случаях писание книги.

Ветры имперских катаклизмов швыряли из стороны в сторону и грозили опрокинуть утлую лодчонку ее частной жизни, но эти же ветры вынесли ее на маленький островок, где, правда, ее свобода была ограниченной, а эмоции заперты в душе. Внешне Пауль не выказывал свою антипатию к Ирулан; на самом деле он просто не замечал ее присутствия, лишив дочь Шаддама какой-либо заметной роли в своем правлении. Положение Ирулан при дворе улучшилось после публикации первой книги о Муад’Дибе, но она пока не знала, разрешит ли Пауль обнародовать ее собственную версию истины во второй книге. Пауль, правда, прочитал некоторые наброски, но не стал их комментировать, несмотря на то, что в этих набросках были описаны некоторые его отрицательные черты.

Интересно.

Проект многотомной биографии стал чем-то большим, чем первоначально задумывала Ирулан. Чем больше информации она накапливала, чем больше она узнавала, тем мощнее становился потенциал легенды. Но что с этим делать? Ее сочинение может стать подспорьем для того, чтобы разглядеть глубины жизни Пауля Муад’Диба, но они же могут послужить и совершенно иным целям.

Чем больше она узнавала о юных годах Пауля и об его отце, герцоге Лето, тем сильнее ей казалось, что на Каладане Пауль жил очень счастливо и беззаботно и был совершенно не похож на того возмутителя спокойствия вселенной, который вторгся в ее жизнь. Ирулан ясно видела, что и ее отец был виновен в начавшейся эпической трагедии. Шаддам сделал множество недопустимых шагов во время войны убийц, причинившей столько горя и страданий Домам Атрейдесов и Эказов. Потом Шаддам затеял политические игры с Домом Харконненов, устроил на Арракисе коварную ловушку и закрыл глаза на темные делишки барона в обмен на обещание повысить добычу пряности. Шаддам IV в немалой степени сам содействовал разразившейся катастрофе.

Итак, сестры считают, что она изменила семье, а отец считает старшую дочь недостойной даже презрения. «Я не предательница», — подумала Ирулан. Падишах-император столько раз предавал Дом Атрейдесов, что Пауль имел все основания ненавидеть и презирать Дом Коррино, а значит, и ее, Ирулан.

Личный дневник стал ее сокровенным другом, наедине с которым она проводила долгие одинокие ночи, делясь с ним своими самыми сокровенными мыслями, которые она записывала на великолепной меланжевой бумаге. И как и подобает хорошему другу, дневник открывал ей истину, когда она перечитывала ранее написанные слова и видела их в новом, более ясном свете. Читая эти страницы, она пришла к пониманию своих собственных слабостей.

Она поправила подушку, подложенную под спину, и подняла с пола дневник. Потом внимательно перечитала написанное сегодня. Сердце ее болезненно сжалось при мысли о том потрясении и ужасе, которые пришлось пережить Паулю во время массового убийства на свадьбе в замке Каладан, о том, что перенес он позже, когда ему пришлось бежать от убийц, пытавшихся устранить его. Он стал пешкой в крупной политической игре в самом нежном возрасте, но теперь он — император всей известной вселенной.

Покорно вздохнув, принцесса принялась писать в дневнике. Он говорил с ней, заставляя продолжать историю…

ЧАСТЬ IV МОЛОДОЙ ПАУЛЬ АТРЕЙДЕС 10187 год эры Гильдии