Дюна: Дом Харконненов

– Милорд герцог! – В голосе вошедшего в палату дежурного санитара прозвучали укоризненные нотки. – Вы не должны вставать, сэр. Вам надо восстановить свои силы. Вы очень тяжело ранены, и я не могу разрешить вам…

Лето поднял руку.

– Не говорите мне о тяжелых ранах, когда я стою у колпака, под которым лежит мой друг.

Худое лицо санитара вспыхнуло, и он резко дернул своей тонкой длинной шеей, став в этот момент похожим на цаплю. Однако он вежливо, но твердо взял Лето за рукав своей чисто вымытой рукой.

– Прошу вас, милорд. Я служу здесь не для того, чтобы сравнивать тяжесть ран. Моя цель – следить за тем, чтобы герцог Дома Атрейдесов поправился как можно быстрее. Это и ваш долг, сэр.

Тессия прикоснулась к колпаку клинотрона и посмотрела в глаза Лето.

– Да, Лето. Никто не снял с вас ответственности за Каладан. Ромбур никогда не позволил бы вам бросить все из-за его болезни.

Лето позволил увести себя обратно в палату, осторожно ступая по холодному полу вслед за санитаром, который повел его к койке. Умом герцог понимал, что должен скорее выздороветь хотя бы для того, чтобы разобраться в причинах несчастья.

Мой сын, мой сын! Кто же это сделал?

***

Запершись в своих покоях, Кайлея часами выла, как раненый зверь. Отказавшись разговаривать с кем бы то ни было, она не выходила из спальни ни для того, чтобы навестить герцога, ни для того, чтобы посмотреть на то, что осталось от ее родного брата. Но в глубине души она понимала, что не может смотреть в глаза самой себе, той чудовищной вине, неискупимому стыду и позору.

Туфир Гават – в этом не было никакого сомнения – проведет свое расследование и выявит ее виновность. Сейчас никто не подозревает ее, но скоро по замку поползут слухи и сплетни о том, что она избегает герцога Лето.

Изучив схему приема лекарств, которые давали Лето, и рассчитав время, когда он будет погружен в медикаментозный сон и вряд ли сможет прочесть вину в глазах убийцы, Кайлея отперла дверь своих покоев и неверной походкой спустилась в медицинский центр. Наступали сумерки, по небу неспешно плыли медно-золотистые облака, похожие цветом на волосы Кайлеи. Но сама она не замечала сейчас красоты природы; она видела только тени в углах замка.

Медицинские инженеры и врачи провели ее к Лето и оставили Кайлею наедине с ним. Этой предупредительностью они рвали на части ее сердце.

– Он пережил рецидив, леди Кайлея, – сказал врач. – Мы были вынуждены увеличить дозу обезболивающих лекарств, и теперь он сонлив и не может много говорить.

Кайлея изо всех сил старалась сохранить величественный и высокомерный вид. Глаза ее припухли и покраснели от слез, но она напрягла все силы и взяла себя в руки.

– Тем не менее я хочу его видеть. Я буду возле герцога Лето Атрейдеса столько, насколько у меня хватит сил, уповая на то, что он знает, что я с ним.

Врач вежливо сослался на занятость и покинул палату.

Чувствуя, как наливаются свинцом ее ноги, Кайлея сделала несколько шагов к койке, на которой лежал раненый герцог. В воздухе висел тяжелый запах ран и боли, лекарств и отчаяния. Она взглянула на покрытое ожогами и кровоподтеками лицо Лето и постаралась вызвать в душе гнев. Вспомнила она слова Кьяры, рассказавшей ей о мириадах способов, которыми Лето предавал надежды Кайлеи и разбивал ее мечты.

Но против воли ей вспомнилось сейчас то время, когда они в самом деле любили друг друга. Все произошло совершенно случайно после того, как Лето выпил слишком много эля с капитаном Гойре и другими гвардейцами. Смеясь, герцог тогда вылил на себя кружку напитка и, шатаясь, выбрался в холл. Там он наткнулся на Кайлею, которая, страдая от бессонницы, прогуливалась по коридорам замка. Увидев, в каком он состоянии, она мягко попеняла ему и проводила в спальню.

Сначала она хотела только помочь ему лечь и уйти. Ни на что большее она не рассчитывала, хотя втайне не раз мечтала об этом. Но его тяга к ней была так сильна…

И теперь, после того что они пережили вместе, как могла Кайлея убедить себя в том, что ненавидит его?

Сейчас, глядя на израненного, неподвижного Лето, Кайлея вспомнила, как он любил играть с их маленьким сыном. Она отказывалась видеть, как он обожал Виктора, потому что не хотела в это верить.

Виктор! Закрыв глаза, она прижала ладони к лицу. Горячие слезы заструились по ее ладоням.

Лето заворочался и проснулся, оставаясь, правда, в тяжкой полудреме, и посмотрел на Кайлею своими воспаленными красными глазами. Прошло довольно много времени, прежде чем он узнал ее. С лица герцога спала маска твердости. Сейчас это был не правитель, а обычный страдающий человек.

– Кайлея? – хрипло спросил он.

Не смея отвечать, она прикусила губу. Что она может сказать ему? Он так хорошо ее знает, что сразу все поймет!

– Кайлея… – В голосе Лето прозвучала вся переполнявшая его душу мука. – О Кайлея, они убили Виктора! Кто-то убил нашего сына! О Кайлея.., кто мог сделать это? За что?

Он изо всех сил старался открыть свои серые глаза, пробиться сквозь лекарственный туман, застилавший сознание. Кайлея со стоном вложила в рот пальцы и прокусила их до крови.