Дюна: Дом Атрейдесов

– Теперь я понимаю, почему у вас вытатуирован бриллиант на лбу, – прорычал Хесбан. – У вас только сокровища на уме.

Кронпринц провел врача в защищенное силовым полем помещение перед аудиенц-залом, прошел через сияющую электрическими огнями занавесь и подошел к золотому столу в центре сводчатого зала. На столе сверкали опафировые подвески, коробочки меланжи и приоткрытые кошели, в которых переливались всеми цветами радуги камни су.

– Этого достаточно, если, конечно, состояние больного не потребует большего, чем мы ожидаем.

Подхватив подвесную сумку, доктор, словно послушный пес направился назад.

– Я знаю путь в императорские покои, – сказал он и заспешил по лестнице, которая вела наверх, в покои, где возлежал император.

Сардаукары остались внизу, у защитного поля, прикрывавшего вход в сокровищницу, а Шаддам и канцлер пошли вслед за доктором, к одру умирающего Эльруда, где их ожидал Фенринг, вечно сопящий носом Фенринг, от которого зависело, чтобы все усилия докторов Сук оказались тщетными.

Истощенный, похожий на мумию император лежал на огромной, поддерживаемой четырьмя столбами кровати, под балдахином из тончайшего мерхского шелка, украшенного вышивкой, секреты которой были вывезены еще с древней Земли. Столбы, покрытые резьбой, были сделаны из твердого, быстрорастущего элаккского дерева укки. Успокаивающее нервы журчание воды в фонтанах, спрятанных в альковах, нашептывало что-то сокровенное, понятное только императору. Приглушенный свет ламп, окропленных благовониями, создавал интимную обстановку.

Шаддам и Фенринг встали рядом, наблюдая за действиями доктора Сук. Врач движением руки выслал из комнаты ливрейных лакеев и сделал два мелких шага к кровати. Три любимые наложницы императора суетились вокруг своего господина, словно одно их присутствие могло вселить в него жизненные силы. От старого тела исходила нестерпимая вонь, бороться с которой не могли даже совершенная вентиляция и благовонные курения.

Император Эльруд был облачен в королевские шелка, на голове его красовался старомодный ночной колпак, прикрывавший пятнистый старческий череп. Старик лежал поверх одеял, жалуясь на жару и духоту. Эльруд выглядел вконец измученным, у него едва хватало сил держать открытыми глаза.

Шаддам радовался, видя, что здоровье отца сильно пошатнулось с тех пор, как он принимал посла с Тлейлаксу. Однако с тех пор Эльруд знавал и хорошие дни. Шаддама сильно раздражало то, что после таких ухудшений неизбежно наступало пусть временное, но улучшение.

Когтистая, украшенная перстнями рука императора покоилась на столике, на котором стояла высокая кружка с холодным, приправленным пряностью пивом. Рядом стояла точно такая же, но пустая кружка. С балдахина свешивались похожие на щупальца насекомых датчики индикатора ядов.

Тебя, должно быть, мучит жажда, отец, – подумал Шаддам. Выпей еще пива.

Врач открыл свой саквояж и достал оттуда сверкающие металлом инструменты, щелкающие сканеры и разноцветные флаконы с тестирующими растворами. Сунув руку в ящичек, Юнгар достал оттуда небольшое белое приспособление, которым провел над телом Эльруда.

Сняв предварительно с потного черепа императора шелковый ночной колпак, Юнгар принялся сканировать, потом приподнял голову старика и внимательно осмотрел ее со всех сторон. Император, который мгновенно превратился в маленького, слабого и очень старого человечка, стонал от причиняемого ему неудобства.

Интересно, подумал Шаддам, как он сам будет выглядеть через сто пятьдесят лет, после долгого и, возможно, славного правления. Он с трудом сдержал улыбку и затаив дыхание следил за обследованием. Рядом с ним, с совершенно безмятежным видом, стоял Фенринг. Только канцлер недовольно хмурился.

Доктор убрал сканер, потом принялся изучать историю болезни царственного пациента, записанную на магнитном кубике. Наконец он обратился к слабому больному:

– Даже меланжа не может вечно поддерживать молодость, сир. В вашем возрасте здоровье неизбежно клонится к упадку. Иногда весьма быстро.

Шаддам испустил едва слышный вздох облегчения.

Эльруд, напрягая все свои угасающие силы, сел. Наложницы тотчас подложили под его спину подушки. Лицо императора, похожее на сморщенное лицо трупа, исказила гримаса недовольства.

– Но всего несколько месяцев назад я чувствовал себя гораздо лучше.

– Старение – это не гладкий путь вниз. Есть пики и долины, выздоровления и ухудшения. – Врач взял на себя дерзость пользоваться в своей речи тоном всезнайки, давая понять, что императору не дано понимать столь высокие материи. – Организм человека – химическая машина, запускаемая в действие биоэлектрическими импульсами. Болезни иногда могут возникать только лишь из-за нарушения вольной последовательности этих импульсов. Был ли у вас недавно стресс?

– Я император! – огрызнулся Эльруд, открыв, что считает доктора непроходимым тупицей. – Я за многое отвечаю, естественно, я подвержен стрессу.