The Ghost of Autumn has put its hands onto my shoulders. I saw traces of cold future anywhere i could find some light, but felt: The Autumn Ghost has a gift for someone finding its traces and preparing to fight for get any light and tribute it. The Chain of Searching-Finding makes forget breathing of Ghost right beside skin of the-searcher-one, how it could happen with no one of us – never preparing to lie to feelings to cry; time flows, ends.
* Повременим до ночи и подсмотрим за Обитательницами Ночи. Ни слова Т-с-с-с.
I Альби хромала к Обратителю – зеркалу – погладила себя по прядям мелирования лунного; зеркало особо – волшебно: бодрым являло идеалитеты, уставшим являло саму суть, предстань предъ самъ Дьявол во плоти девицы снежнокожей: хлад серебра едва касался затылка: всмотрелась в марсы зрачков, обратилась к Обратителю пустотой меж холмиков лопаток, сняла оплот белоснежия, позволила косточкам являть краеугольность стройности, явила не меньшее: загар полнолунный, и размер первый; провела себе по позвонкам – к созвездию Скорпиона на правой лопатке – «Не исчезай – Сплю с Тобой и на Тебе» – и разласкалась, руками сверхъмузыкальными, до кровки: «Мрачновата для полуночи, – пройдёт к рассвету», – о нет: идеальна – пугающе: бескровность обуздала невесомости сто шестьдесят сантимов в пунктах сорока пяти. Обратилась не-спиной к обратителю – «Мои губы таят правду моего сердца» – получила дозволение в Обращённой и дотронулась губ той губами собственными. Дрожь вбирала теплоту с остатком, избытком и, задолженностью.
Раскрыла объятия шкафа и вызволила наряд-дирижёр: ключ золотой во витках материи нежной тренча бежевого. Облачилась и скользнула в кухонную – к Хладнику: переупорядочила колбы рубинов жидких и добралась до нектаров апельсина-преспешника. Чего только нет в Хладнике: нож в корочке рубинов, Манеки-Нэко с рыбкой в лапке оледенелой, снег яблочный, банановый, виноградный и даже гранатовый!, «Тысяча и Одна Ночь» – оригинал арабский (с привратностями), винил Гленна Гульда (Первая Французская Сюита), перчатки-беспальцовки, Лотосы-запонки, Нарциссы-запонки и нечто за занавесом дозволенности, по обратную сторону взгляда.
Отълакомствовала и ушла в комнатку. Свет: гирлянды оплющают гобой, гитару классическую, акустическую и эллектро (двадцать четыре грифоперпендикуляра), фортепиано семиоктавного, усилителя (сто двадцати трёх ватт), “кабинета” и проводов кос, библиотеки партитур и записей, камертонов, круассанов и шоколада горячего, – «Желанному не быть неиспробованным по оправданию желанностью», – Комната Гирлянд, Музыки, Литературы и уединения. Взгляд – в камеру: завидует Мечтателю: вгрызается в Обитель Таинства Вечерий Позади-Глаз -Сомкнутых; сверхлогик на высоте слияния всеплотскостей, – по причинности той переходит на стезю духовности – и обжигается, холерик-интроверт-хамелеон, самовожделенная – себя же видящая в каждом(й), ненавистница до предсказаний – к обещавшемуся, – приверженец Секты Котобога Акиры, покровителя котиков и кошечек; с предрассудком: «Связи устаиваются чтоб разрушиться», – сторонится обществ – оберегает умы невинные от сверхъиронии (браво), – едва знакомы, под каркасом свойствоописаний.
Альби расчертила комнатку флёром постънебытия, с партитурой на сопрано в сопровождении органа и литавр. Пальчики отбивают тремоло, а рука иная дирижирует ромбиком четверодолья, – дочь драматурга и пианистки. Губы разомкнулись – и зубки; голос свился шарфом с Призрака Осени.
Соучастие вековенчалось производной Таинства Вечерий – Воплощением Заветов, Игр Искусства, Спонтанности и Особого за шалью недосказанности. Пропела послестрочие, подчёркнула неотступность и расчертила данность предвкушением. Тень очерталась торжеством Духа над материей.
Тональность: Искупление. Ступень Первая – Благородство, Вторая – Опасение, Третья – Напутствие. Музыка молчала нами – свидетелями вольными вселицезреть, избравшими три четверти, десять бемолей, и круассан с пралине:
Умрёмъ
Ночью или днёмъ,
Порознь иль вдвоёмъ,
Ночью или днём.
Пусти мою руку
Каплю в океан,
Прости несовершенство
Полуразомкнутых глаз.
Мир гибнет минутами,
Мир гибнет часами,
Мир гибнет секундами,
Миры венчаются нами.
Жизнь – восхождение к низинам,
Жизнь – воспоение плоскости,
Жизнь гниёт на витринах,
Жизнь пестрит в невесомости.
Умрёмъ,
Ночью или днёмъ,
Порознь иль вдвоёмъ.
Обязательно, вдвоёмъ.
Пусти несовершенную
В обитель Абсолютовъ -
Вне Таинства уютовъ,
Добудь забвение.
Сейчас – моё последнее.
Сейчас – моё немногое.
Сейчас – вне дозволения.
Губы полусомкнуты-полуразомкнуты.
Смерть – арахисовая паста на губах.
Смерть – разделённая.
Смерть – сладость запретная.
Смерть – обитель невоспетая.
Дверь – хлоп: заперли на воле,
Солнце оболгали в светлости,
Мироупоение прокляли.
Проклятый пирог.
В полупустой пыльной комнате,
Запертой на время, развожу руками:
Вечность, Тебя не вижу.
Найденное забудется. Неоднозначность размягчится. Прозрения угаснут.
Пустота звучала в предсердьи: Тук-Тук: гости! Солистка откланились отражённой.