Дитя Севера (СИ)

— Как ты их на место поставила! Вот как с ними, оказывается, надо. Все так просто – пригрозить, и они тут же отступили. И не надо никаких тарелок с супом. Точно тебе говорю, ты не пропадешь, ты как… у меня есть троюродная тетка, вот она, старая и больная, из всей семьи веревки вьет. Всегда знает, что сказать и чем пригрозить. Она и меня хотела забрать, но приехала, посмотрела – и убедила, что здесь мне лучше, чем в старом доме с кучей бедных родственников.

О да, Ари помнила эту даму в поношенных платьях и шляпке. Приехала один раз, всем понравилась. Кроме Ари — та видела, как тетка мастерски подстраивается под каждого, с кем говорит.

— Глупости, случайно получилось. Я еще успею пропасть, через месяц, когда свадьба, — нахмурилась Ари.

— Ой нет, ты молодец, ты любого за пояс заткнешь, даже такого страшного лорд-маршала.

— Убившего свою любовницу и брата?

— Знаешь, а смешно. Раз эти клуши сказали, что он убил, то я теперь в это не верю.

Ари  только покачала головой — хотела бы она быть так уверена, как Бейтрис.

Глава 6

— Это портрет твоего супруга, матушка Имельда сказала, что ты должна к нему привыкнуть, — строго сжала губы Хильда. — И поучиться уважению и смирению.

Смирению? Ари чуть не рассмеялась — аббатиса просто хотела ей досадить. Мол, вот тебе еще один портрет, взамен испорченного, поплачь над своей судьбой, тебе же хочется. Тоже, наверное, завидует, как и стайка этих безмозглых канареек.

— А разве не грешно оставаться с мужчиной наедине? И даже изображение мужчины может будить недостойные фантазии, нам так на уроках говорили, — удивилась Ари, глядя на массивную раму, занявшую половину окна. На портрет она смотреть почему-то не отваживалась.

—  Муж — не какой-то мужчина. А избранный Божьей волей, — назидательно сказала Хильда и быстро-быстро убежала за дверь, словно не желала говорить на скользкую тему, не получив инструкций.

Ари поджала губы, копируя Хильду. Ну и что они ей сделают, если она не научится смирению? Но все же… все же тяжело под этим давящим взглядом портрета, она помнит его, не может забыть.

— Чушь! — она с вызовом уставилась на изображение, вскинув голову. Бояться портрета — это неслыханно. Не съест же он ее?

Лорд Тэним Лингрэм все так же холодно смотрел на нее с холста своими серыми пронзительными глазами. Как будто… да, они похожи на предгрозовое небо, когда на нем вдали сверкают молнии. То самое, которое она сейчас видит за окном: из открытой створки повеяло прохладой, а ей казалось, что это будущий муж издевается над нею. Весь неприступный, суровый, губы вон сжал… Интересно, а мог он правда убить всех тех женщин? Наверное, да. И этот шрам у него, на этой картине он вышел даже лучше – точь-в-точь, как у Аберраха из нянюшкиной сказки и сна Ари, только бледнее. А нянюшка же говорила, шрамы — тоже отметины судьбы. И этого судьба тоже отметила, когда поняла, что не додала что-то при рождении.

Ари поежилась. Надо его накрыть хоть одеялом, чтобы не приснился. Или… если его разрисовать, может, он перестанет ее пугать? Точно, они как-то с Бастьеном нашли старинную книгу с изображениями демонов, такими страшными, что Ари не могла заснуть и плакала. А отец, несмотря на матушкино недовольство («Портить дорогую книгу нельзя»), разрешил ей пририсовать ужасным уродам бантики и все, что она пожелает. «Сделай их такими, как хочешь, — говорил он, обнимая ее, плачущую от страха. — И увидишь, они ничего тебе не сделают».

И краски у нее найдутся, хотя уроки рисования в монастыре она не любит, никогда не может усидеть на месте и срисовывать бесконечные фрукты, цветы...

И лорд Лингрэм ей тоже ничего не сделает, как и вмиг ставшие нестрашными демоны. Ну пусть смотрит, как она пририсовывает ему рога, а красивые длинные пальцы, сжавшие эфес парадного клинка, превращаются в длинные острые когти… Стоп, это уже страшно, теперь ей кажется, что именно этими когтями он разорвал ту несчастную женщину… Нельзя, но исправить уже не получится, Ари только размажет краску, надо ждать, пока высохнет, или аккуратно соскрести чем-то…

Ари нетерпеливо топнула ногой. Да, верно, ну их, эти лапы, надо заняться лицом, хотя бы пририсовать синяк на том глазу, который она продавила на копии портрета в кабинете матушки Имельды. Но все же… все же интересно, как такой красивый человек может быть убийцей? Внешность обманчива? Конечно, Ари должна уже это понимать, нельзя верить красоте, возьми хоть ту же Аннунциату… Подлая и злобная, а красавица.

Но Лингрэм… Не такой, на этом портрете не чувствуется ни лицемерия, ни злобы. Просто человек, облеченный слишком большой властью. Возможно, он никогда не желал ее... Странно, теперь его взгляд больше не казался ни подавляющим, ни насмешливым. Просто ироничным и немного усталым.