Дитя Гетеи

…Их дом на Саттории. Пропавшие записи с камер охранной системы. Кто-то выбивает дверь и врывается в холл… Другая камера фиксирует молодую женщину, подхватившую спящую девочку и бросившуюся к задней двери. Ей удается ускользнуть из дома, ей надо преодолеть лужайку, и спасительная чернота леса укроет ее от преследователей. Из-за туч выходит луна, и теперь сатторианка как на ладони. Выстрел. Женщина падает. К ней подбегает мужчина с оружием в руке, небрежно пинает и переваливает сатторианку на спину. Ребенок остается лежать на земле рядом…

Норт машинально увеличивает и приближает изображение, пытаясь разглядеть лицо убийцы. Тот поднимает голову и что-то кричит, обращаясь к кому-то вне зоны работы камер. Что? Что он кричит?..

Норт несколько раз прокрутил эту часть, внимательно следя за губами говорящего.

– Зачем ты стрелял, идиот? Ты убил обеих, чем теперь прижмем Норта?.. – почти беззвучно произнесли губы сатторианца.

Он не знал говорящего. Через пару мгновений к нему подходят еще трое, и какое-то время они молча смотрят на погибших. Затем главарь в бессильной злобе со всей силы бьет одного из них прикладом в лицо и, сплюнув, уходит. За ним уходят остальные. Стрелок вытирает кровь рукой. Со всей силы пинает тело убитой женщины и уходит следом за остальными.

Норт закрыл глаза, контролируя вдох и выдох. Кровь стучала в висках и ушах, заглушая все остальные звуки вокруг.

В его сознании намертво отпечаталось все, что он сейчас увидел, во всех болезненных деталях. От выскользнувшего из рук спящей девочки зайчика до босых ног молодой матери, бегущей по первому снегу с ребенком на руках. Он не мог произнести ее имя. Хотя оно раздавалось в нем с каждым ударом его сердца, с каждым толчком крови в висках – Джая… Ей было холодно и страшно… а его там не было…

Черная волна ненависти, ярости и невыносимой боли накрыла его. Он дал ей поглотить себя. Он должен раствориться в ней, чтобы затем снова собрать себя по кусочку из того, что останется, и найти всех, кто там был…

В черноте бездонного отчаяния мелькнула поначалу слабая искра. Крохотная частица души Норта потянулась к ней, и вслед за ней потянулись другие, едва мерцающие, обрывки некогда мощного и неуязвимого сознания. Они устремились ко все ярче мигающему маячку и начали формироваться в нечто новое, приобретая форму и восстанавливая воспоминания, заново создавая человека по имени Норт.

С судорожным вдохом сатторианец открыл глаза. Он пережил момент собственной смерти. Он растворился в горе и дал ему себя поглотить. Теперь он мог мыслить ясно, и пелена боли утраты не застилала глаза. Боль осталась в нем, но не оголенным нервом, а каким-то удаленным эхом где-то глубоко внутри. Впервые за долгое время сердце не отозвалось болью на вдох, словно напоминая, что ты дышишь, а их уже нет.

Норт дышал полной грудью, он сжал и разжал руки, чувствуя силу мышц и прилив энергии.

Сатторианец смотрел на все еще висящее в пространстве меню. Быстрым касанием он открыл следующий файл. Фото людей и имена. А это тот, который кричал… Этот стрелял… Норт читал имена и вглядывался в лица – он не знал этих людей. Раньше не знал, теперь узнает. Имена впечатывались в мозг вместе с лицами. Сатторианец, сандорриец и двое с Эсстинга. Чертовы змеи!

Норт тщательно изучил содержимое кристалла файл за файлом.

К возвращению Дэймоса и Тэи он был относительно спокоен и вполне держал себя в руках. Дэймос приволок с собой большую коробку и плюхнул ее на стол в кубрике.

– Какого черта, Дэйм? – Норт сдвинул брови.

– Ты же знаешь, что ребенку нужны фрукты, овощи, – Дэймос вытащил яркую коробку, которая явно не относилась ни к тому, ни к другому, легко пожав плечами, тиорианец добавил: – И прочая ерунда! – коробка полетела в Норта, и тот перехватил ее четким и быстрым движением.

– Мы ели мороженое, – высунувшись из-за Дэймоса, сообщила Тэя.

– Я счастлив, – Норт говорил по обыкновению холодно.

Взгляд тиорианца блуждал по лицу друга несколько секунд, вот тонкие брови взметнулись вверх и опустились, сойдясь к переносице.

– Милая, разберешь здесь все, я поговорю с этим вечно злым человеком, – рука Дэймоса ласково потрепала детскую голову и, повинуясь легкому кивку, Норт вышел вслед за тиорианцем.

Дэймос молчал, пока они спускались по трапу.

– Итак, ты сделал это, – тихо сказал он, ступив на землю и повернувшись к другу.

Норт кивнул.

– Ты знаешь, как рисковал, проходя Путь Смерти в одиночестве? – Дэймос машинально сложил руки так, как было принято в их Ордене.

Норт снова кивнул. Он не был уверен, что справится, он просто уже дошел до черты и не мог больше ждать.

– Можно я посмотрю? – спросил Дэймос, и его и без того темные глаза почернели.

– Хорошо, – Норт вздохнул и впустил в себя сознание тиорианца.

Через несколько минут Дэймос снова задумчиво смотрел на Норта.

– Ее нет, – тихо сказал он, – ее тень покинула тебя.

Сатторианец кивнул.

– Ты знаешь, почему все получилось? – спросил Дэймос.

– Знаю, – голос Норта звучал неожиданно глухо, как у человека, не желающего признавать очевидное.

– Хорошо, – кивнул тиорианец, – помни об этом всегда.