Дитя фортуны

Оператор повторил номер ее телефона и спросил домашний адрес. Она не помнила, и тогда оператор нашел его сам. Трубка выпала из рук Лайлы, перед глазами все поплыло и закачалось. Легкие, глаза, уши — все перестало ее слушаться. Лайла бросилась во двор, чтобы глотнуть воздуха. Улитки уже выползли на керамические плитки внутреннего дворика, но Лайла шагала прямо по ним, и раковины трещали и крошились у нее под ногами. Голова раскалывалась от боли, отдающейся в висках. Лайла почувствовала, что падает. Раньше она считала, что даже падать нужно красиво, а потому отчаянно пыталась устоять на ногах, чтобы не лежать на земле бесформенной кучей.

В тот вечер состоялось последнее занятие в классе Ламаса. Закончив упражнения по дыхательной гимнастике, ученики отправились смотреть учебный фильм. Как только в зале погас свет, Рей закрыла глаза. Ричард взял ее за руку, и все же оба отвели глаза от экрана, на котором муж принимал роды у своей жены.

Позже, когда они подошли к автостоянке, Рей, пошарив в сумочке, не нашла ключей от машины.

— О, черт! — выругалась она и опустилась прямо на тротуар.

— Вы ведь не хотите, чтобы я был вашим тренером? — спросил Ричард.

— Ну почему же, хочу, — ответила Рей, не глядя на него.

Обнаружив ключи на дне сумочки, она нервно крутила их на пальце. Ричард мягко взял ее за руку.

— Головная боль, — объяснил он. — Знаете, вам лучше обратиться к Лайле.

— Ну, она вряд ли захочет мне помочь.

— Но можно ведь хотя бы попробовать с ней поговорить, — сказал Ричард и, поймав взгляд Рей, добавил: — Сейчас ей очень нужно, чтобы рядом кто-то был. Но не я.

— Я уже пыталась с ней говорить, — призналась Рей. — Она мне даже дверь не открыла.

Ричард встал и помог подняться Рей. Было уже поздно, и все ученики класса Ламаса разъехались по домам.

— Хочу, чтобы вы знали. Я вовсе не чувствую себя обиженным, — сказал Ричард.

— А я и не думала вас обижать, — ответила Рей и, взглянув на Ричарда, вымученно улыбнулась: — Ну, вообще-то вы правы. Я предпочла бы работать с женщиной.

Но дело было не только в этом. Рей все еще не могла избавиться от ощущения, что если рядом с ней не будет Лайлы, то все может кончиться очень плохо. По дороге домой она проехала по улице Трех Сестер, развернулась и проехала по ней снова, а когда остановила машину возле дома Лайлы, с удивлением обнаружила, что очень волнуется.

На звонок никто не ответил, и Рей решила, что пора уходить. На всякий случай она подошла к окну и заглянула в кухню. В доме никого не было видно, но задняя дверь, ведущая в сад, была приоткрыта. Внезапно совсем рядом завыла сирена «скорой помощи». Когда врачи выскочили из машины, Рей стояла возле Лайлы на коленях и закутывала ее в свой свитер. Услышав стук во входную дверь, Рей стала громко звать на помощь. Подхватив носилки, врачи побежали в сад, где увидели Рей, стоящую на коленях возле распростертой на земле Лайлы — та была без сознания. Укладывая Лайлу на носилки, врачи заметили на плитках глубокие царапины: уже теряя сознание, Лайла упорно пыталась подняться. Эти царапины остались навсегда. Время оказалось не властно над ними, как не властно оно над шрамами на запястьях, которые никогда не исчезают.

Лайла пришла в себя только через три дня. Сначала она увидела сон. Все вокруг залито ярким тропическим солнцем. Даже небо казалось белым, но это было не небо, а тысячи белоснежных цапель. Вокруг расстилалась равнина. На равнине росли огромные деревья с замшелыми ветвями. По равнине протекал широкий ручей. На его поверхности плавали гигантские цветы, каждый из которых больше самого крупного подсолнуха. Даже во сне Лайла сознавала, что на земле нет места, где цапли могли бы подняться прямо к солнцу, где вода в ручье была бы бирюзового цвета, а тропические цветы — холодные и белые, как молоко.

Лайла решила, что умирает. Раньше она считала, что смерть явится за ней в виде человека в черном шелковом костюме. Все произойдет холодной ночью. Человек будет ждать ее в аллее под фонарем, а волки будут завывать так страшно, что маленькие дети начнут ворочаться в кроватках. Но чтобы смерть пришла за ней сюда, в этот тропический рай?! Есть только одно спасение: нужно как можно скорее проснуться. И Лайла начала медленно, мучительно приходить в себя. Ручей высох, оставив после себя серый кафельный пол, покрытый мелкой рябью. Лайла решила, что, скорее всего, это кислородная палатка так все искажает.

Ричард не отходил от ее постели три дня, проклиная себя и с ужасом ожидая ее смерти. К концу третьего дня он как-то сжался. Одежда висела на нем мешком. К вечеру его сменила Рей. После работы она специально пришла сменить Ричарда у постели Лайлы, чтобы он мог пойти помыться и хоть немного поспать. Рей дежурила уже два часа, когда услышала, как зашуршали простыни: Лайла очнулась и попыталась выдернуть трубку капельницы. Склонившись над Лайлой, Рей увидела, что та открыла глаза, и сразу же нажала кнопку вызова медсестры.

— Не зовите этого чертова доктора, — хотела сказать Лайла, но с ее губ слетел лишь слабый шепот, приглушенный кислородной палаткой.