– И еще я была взбешена тем, что Адди изображает черт знает кого, а я вынуждена терпеть это до того момента, пока не закончится срок моего отстранения. И за это я тоже отыгралась на тебе.
–
– Ты очень умный. И наверное, ты прав насчет Саймона, – продолжила я и, чтобы не дать ему снова ответить «знаю», поинтересовалась: – А как сегодня прошли занятия?
– Нормально. Спокойно.
– Ты показал свою карту Шоу?
– Пока нет. Я хочу, чтобы она была идеальной.
– Нет ничего идеального, – напомнила я. – Даже я не идеальна.
– Ты-то уж точно.
Я впервые уловила в голосе Элиота нотки теплоты – первые признаки возможности примирения.
– Но ты ведь меня все равно любишь, правда? – произнесла я с огромным облегчением.
Последовала долгая пауза. Затем Элиот сказал:
– Уже поздно. Увидимся завтра. Ладно?
– Ладно, – ответила я.
Закончив разговор, я долго не могла заснуть. Вторая попытка написать музыкальную композицию тоже ничего не дала. В какой-то момент я вдруг подумала, что, может, встреча с Саймоном из Мира Пончиков поможет мне восстановить душевное равновесие. Я направилась к порталу, но остановилась. Очередной поход в параллельный мир мог отвлечь меня от грустных мыслей, однако не решить проблему. Очевидно, Элиот готов был простить меня. А вот с Саймоном все обстояло иначе.
Что ж, разберусь с этим завтра, подумала я.
Глава 22
Судя по тому, как выглядела спина Саймона, когда на следующий день я вошла в аудиторию для занятий музыкой, до прощения с его стороны было далеко.
– Извини, – прошептала я, когда мисс Пауэлл начала читать лекцию. – У меня возникли проблемы дома.
Саймон даже не шелохнулся. Исходивший от него холод стал практически осязаемым. Наклонившись к Бри, он что-то промурлыкал ей на ухо. Она захихикала, и мисс Пауэлл сердито посмотрела из-под очков в нашу сторону.
– Так, меняем план занятия, – сказала она. – Даю всем пятнадцать минут на то, чтобы пообщаться со своим напарником.
Все встали и заходили по аудитории, меняясь местами. Саймон продолжал сидеть.
– Эй! – Я похлопала его по плечу. – Я ведь извинилась.
– У вас все в порядке? – поинтересовалась мисс Пауэлл, скрестив руки на груди.
– У меня все прекрасно, – ответила я.
– А у вас, Саймон?
– У меня ужасно.
Он поудобнее устроился на своем стуле.
– Похоже на то, – сухо бросила мисс Пауэлл и двинулась вдоль стены, обходя аудиторию по периметру.
– Ты не можешь игнорировать меня на протяжении всего проекта, – заявила я.
– Ты меня кинула! – сердито воскликнул Саймон, резко обернувшись.
Вид у него был скорее шокированный, чем возмущенный. Для него, избалованного вниманием девушек, случившееся, наверное, казалось чем-то вроде внезапного исчезновения гравитации.
– Это было не нарочно. Я находилась со своей семьей и потеряла счет времени. И потом, я же извинилась.
– Тоже мне объяснение! Не зря все говорят, что ты порядочная дрянь.
Чувство вины в моей душе сменилось вспышкой гнева.
– Все? Или Бри? Кстати, как прошла вечеринка?
На щеке Саймон дрогнул мускул.
– Ты меня кинула из-за того, что я не взял тебя с собой на вечеринку?
– Вот еще! Плевала я на нее.
– Тогда почему ты меня бортанула?
– Я вовсе этого не хотела! Я должна была выполнить кое-какую работу вместе с сестрой, но все затянулось. Вот, держи. Я трудилась над этим ночью. – И я протянула Саймону лист нотной бумаги.
– Вообще-то мы должны делать это вдвоем, – заметил он, взяв лист в руки.
– Отлично. В таком случае напиши продолжение. А я пока вздремну немного. Это предложение о мире, болван.
Саймон тупо уставился на нотные знаки:
– Я такие иероглифы не понимаю. Что, это действительно хорошо звучит?
– Разумеется. – Я подошла к пианино миссис Пауэлл, перед которым стоял концертный стул, рассчитанный на двоих, и села. Саймон с недоверчивым видом устроился рядом. Подняв крышку клавиатуры, я проиграла несколько тактов.
– Здорово, – признал Саймон. – Это звучит, как… Не знаю, с чем сравнить. Как шум ночного дождя.
– Пожалуй.
На самом деле я взяла мелодию, которую слышала в кофейне «Грандис» и, поимпровизировав немного, изменила ее таким образом, что она показалась Саймону новой и в то же время смутно знакомой.
– Вечеринка, кстати, получилась отстойная, – сообщил он.
– Жаль, – кивнула я, не сумев скрыть удовлетворение от такой оценки.
– Но она была бы гораздо лучше, если бы на ней присутствовала ты.
– Меня туда не приглашали.
– Извини. Наверное, мне следовало…
– Ладно, будем считать, что мы квиты, – сказала я и дернула плечом.
– Договорились. – Взгляд синих глаз Саймона стал задумчивым. – Слушай, сыграй это еще раз.
Пока я играла, Саймон смотрел на ноты. А я вспоминала прикосновение его пальцев к моей щеке, когда мы стояли с ним под дождем. Точнее, с его отражением.
– Как тебе удается записать мелодию, когда она разделяется на две или на три? – удивился Саймон.
– Абсолютный слух. И потом, умею держать ноты в голове. Ну, то есть представлять мелодию в виде нот. Это врожденное качество. К тому же я с четырех лет играю на скрипке.