Дискета мертвого генерала

Я выбил Соловью шесть зубов, сломал три ребра и ключицу, а для окончательной победной точки повалил на татами и ударом пятки сломал четыре пальца на левой руке. Это ему в отместку за трехнедельное лечение после знакомства моей левой кисти с каблуком его ботинка в Пярну. После такого запрещенного, даже по понятием безжалостных боевиков мафии, приема сразу пять или шесть человек навалились на меня со всех сторон и оттащили от тупо закатившего глаза Соловья, едва шевелящего разбитыми в кровь губами. Кто-то из толпы, я не смог увидеть, кто именно, воспользовался моментом и сильно ударил меня в бедро, вероятно, метя в пах. Я не сомневался, что это проделка рыжего Альберта, но не мог конкретно настоять на обвинении в его адрес, поэтому сделал вид, будто ничего не было.

Минуты через две, убедившись, что я пришел в более-менее спокойное состояние, меня отпустили, а наказанного за излишнюю самоуверенность Соловья потащили в медчасть, где док незамедлительно наложил на него несколько швов и с ног до головы упаковал в гипс. На нем все заживало как на собаке, так что спустя два месяца он уже чувствовал себя вполне здоровым, правда, ему трижды пришлось выпрашивать однодневную «экскурсию» в ближайший город для посещения зубопротезного кабинета. Там шепелявому боевику вставили недостающие зубы, и он снова стал похож на обычного ресторанного вышибалу, с толстой красной рожей и звериным оскалом. Зато стал послушным и исполнительным, едва только слышал команду от начальника охраны базы. Меня же за неосторожное поведение на тренировке, повлекшее временную «нетрудоспособность» боевика, оштрафовали на десять тысяч долларов. И все.

Чем я остался очень доволен, так как смог наконец-таки воплотить в реальность неотступно преследовавшее меня со времени знакомства со «структурой» желание – сполна рассчитаться со своими мучителями. Правда, потом я вспомнил про еще одного – «извращенца», но он почему-то не удосужился посетить своих товарищей на базе мафии в Карпатских горах. А жаль…

5

В тот вечер старший научный сотрудник режимного закрытого института вышел с работы чуть раньше обычного. Он очень торопился в ясли за дочкой, так как вечером сестра Маши Светлана согласилась посидеть с девочкой, пока супруги Прохоровы впервые после многолетнего перерыва будут наслаждаться театральной постановкой заезжего столичного «Лейкома». Они загодя взяли билеты на «Юнону и Авось» и уже три дня пребывали в трепетном волнении, ожидая семи часов вечера в пятницу. Старший научный сотрудник отпросился с работы на час раньше и неторопливо направлялся в сторону расположенного в двух кварталах от института детского дошкольного учреждения.

Супруги Прохоровы жили заботами о дочке и надеждой, что после нового назначения мужа их жизнь круто переменится в хорошую сторону. И это давало силы.

Вадим Витальевич толкнул металлическую калитку забора и прошел на территорию яслей, сразу же растянув на лице улыбку и пытаясь глазами отыскать в веселой суматохе бегающих детишек свою дочурку. Это у него не получилось, и он подошел к воспитательнице.

– Добрый вечер, Римма Петровна! – Прохоров, обладающий несколько старомодным поведением, учтиво снял шляпу. Всем своим видом он очень походил на сошедшего с обложки журнала двадцатилетней давности интеллигента. Знакомые относились к нему со снисхождением и легкой иронией, хотя и считали умным и притягательным в общении человеком.

– Здравствуйте, Вадим Витальевич, – пухленькая старушка добродушно кивнула. – Сейчас посмотрю Дашеньку… Что-то вы сегодня рано пожаловали.

– Мы с женой в театр идем, – не без гордости Похвастался старший научный сотрудник, демонстратавно показав лежащие в потертом бумажнике билеты. – На Караченцова и других артистов из Москвы!

– Хорошо, хорошо, – понимающе замотала головой Римма Петровна, поднимаясь со скамейки и оглядываясь по сторонам. – Где там наша Золушка запропастилась?

Воспитательница обошла всю территорию игровой площадки и даже спросила у детишек – не видел ли кто Дашу Прохорову? Нет, отвечали, не видели. В двух-, трехлетнем возрасте детям не очень интересно наблюдать за своими одногругшниками. Гораздо интересней найти в зеленой траве перевернутого на спину жука, упавшего с березы, или осколок прозрачного бутылочного стекла. А еще лучше – проверить, как жук ползает по гладкой стеклянной поверхности и сможет ли он без посторонней помощи перевернуться обратно на ноги. Именно этим и были увлечены два карапуза Саша и Егор, когда настала их очередь сказать, видели они Дашу Прохорову. Егор недовольно оторвался от увлекательного занятия, посмотрел на старушку воспитательницу и сказал:

– Видели. Даска около забола стояла, с дядей каким-то лазговаливала.

– Он ей кафету дал! Соколадную… – прогнусавил в поддержку друга Саша и вдруг крикнул. – Смогли, пелеваливается на ноги!

Ребята снова увлеклись созерцанием благополучно увенчавшихся попыток черного жука принять подобающее для передвижения положение.