Дисгардиум 8. Враг Преисподней

Будучи совсем маленьким, тифлинг Хаккар мечтал сражаться во славу доминиона, копить хао, гулять по улицам столицы — Рубинового города — и в конце концов увидеть великого князя Белиала.

Хаккар поделился фантазиями с шестью братьями, но те подняли его на смех. Самый старший, Анфидар, щелкнул его по тонким, недавно проклюнувшимся рожкам и сказал:

— Хак, малыш, тифлингов если и берут в рекруты, то очень-очень редко! Забудь! Наша судьба — жить здесь, в Гнездовье, и добывать пищу в Пустоте.

Поселение в незапамятные времена основали их пращуры, возможно, даже предки самого Хаккара, и назвали Гнездовьем тифлингов. Однако вскоре деревню заполонили переселенцы и изгои, по большей части демоны, черти да бесы, и название сократили до просто Гнездовья. Узнав, что ему придется провести здесь века, Хаккар расстроился:

— Мне не нравится такая судьба! — топнул ногой он. — Я хочу увидеть Рубиновый город! И стану служить доминиону!

— Вряд ли, малыш Хак, — вздохнул Анфидар.

— Но почему?

— Потому что мы не чистокровные демоны, в нас слишком много от смертных. Нам нелегко копить хао и еще сложнее использовать его в бою. К тому же физически мы слабее других демонов.

Хаккар видел смертных на страницах сказок — сходство было оскорбительным. Все, чем тифлинги от них отличались, — мощные изогнутые рога, красноватый цвет кожи, глаза, сияющие демоническим огнем, и хвост. В чертях и то меньше от смертных.

Но даже осознание этого не заставило его отступиться от мечты.

— И все-таки что нужно, чтобы меня взяли в рекруты?

— Накопить столько хао, чтобы на твоих рогах проявилась хотя бы одна белая звезда.

— Белая? А какие бывают еще?

Анфидар снисходительно улыбнулся, обнажив острые клыки. Он уже тогда был почти взрослый, еще немного, и его рога приобретут изгиб и сменят цвет со светло-коричневого на бурый.

— Когда накопишь тринадцать белых, они превратятся в одну желтую. Тринадцать желтых сменятся одной оранжевой. Тринадцать оранжевых — красной.

— А тринадцать красных звезд?

— Станут черной. Ни одному высшему демону это не удавалось, Хак. Только у князей Преисподней такие. Ну-ка, давай проверим, знаешь ли ты их имена?

— Белиал, князь нашего доминиона. Еще есть Диабло и Азмодан.

— Есть и четвертый, малыш. Он стал князем недавно, его зовут Люций. Его доминион — осколки тверди, разбросанные вокруг Преисподней.

— Что ж, если меня не возьмут в рекруты, я доберусь до Рубинового города сам! — объявил маленький Хаккар.

Братья расхохотались, а потом объяснили, что, даже если его не убьют и не съедят дикие звери, пешком до столицы Хаккару придется добираться лет тридцать, не меньше.

— Нет предела Преисподней, малыш Хак, — объяснил Анфидар. — После Великого исхода и Демонического пакта князья постоянно, с первого дня, создают новые земли, расширяя владения. Это же часть их Большой игры — доминион, занявший больше половины мира, станет главным, а его князь сделается владыкой всей Преисподней. А мы живем на окраине.

— Потому Белиал все время воюет с другими князьями?

— Именно, братик. И потому-то князья постоянно набирают новых рекрутов. Им требуется свежее мясо.

— Погодите... — задумался Хаккар. — Если доминионы настолько огромны, то как к нам в деревню каждый год приезжают армейские вербовщики?

— У них минимум одна оранжевая звезда, малыш. С таким количеством хао они могут открывать проходы через Пустоту в любую точку Преисподней...

С момента той беседы прошло много лет. В прошлом году Хаос поглотил мать Хаккара. Вместе с ней погибли шестеро старших братьев. Хаккар остался с отцом, одноногим Теландом.

Покалечился тот глупо. Он и отряд охотников наткнулись на стайку атлингов и успешно загнали их в нору. Можно было просто залить ее лавой, но старший в группе решил, что так они затратят слишком много хао, теряющего силу в огне. В нору вызвался лезть Теланд — единственный тифлинг среди охотников-демонов. Он уступал им в размере, но был ловчее и гибче. Теланд рассчитывал справиться и прикарманить немного хао для себя и своих сыновей, но переоценил собственные силы. Услышав дикие вопли, товарищи вытянули его за веревку из норы с прилипшим к ноге атлингом, уже набухшим и покрасневшим от крови Теланда. От конечности остались лишь полурастворившиеся кости.

После этого Теланд взял на себя работу по дому, а братьям Хаккара пришлось рано повзрослеть и стать добытчиками и кормильцами наравне с матерью, которую, сжалившись, приняли в травосборщицы, группу коих охраняли выделенные старейшиной Шверком воины. Сама по себе растительность никого не интересовала, но немножко хао содержал даже колючий сорняк. Бедные демоны высушивали и перетирали его, а затем использовали как приправу или ели в виде каши.

В Преисподней лишь хао давало демонам энергию и силы. Частицы его пронизывали все живое, имелся один верный способ вобрать их — съесть то, что некогда было живым. Вот только в Пустоте, на ее бескрайних и бесплодных землях, можно и самому запросто стать добычей.

Братья начали осторожно выходить в Пустоту самостоятельно — без конкретных целей, просто подбирая все, что попадется, и надеясь встретить заплутавшую смертную душу — самый лакомый кусок для любого демона, ведь поглощенная душа дает много чистого и ничем не замутненного хао. В тот день братья привязались к отряду травосборщиков и наткнулись на сильную и заматеревшую Голодную душу. О, сколько хао они могли получить! Но душа смертного, обретшая плоть в Преисподней, видимо, давно бороздила Пустоту, пожирая ее обитателей, а оттого напиталась хао. Это дало ей такое могущество, что она с легкостью сожрала и отряд собирателей, и всех старших братьев. Лишь одной демонице удалось сбежать, она-то и рассказала о произошедшем.

Хаккару только в этом году стукнуло девяносто лет, он был совсем мальчиком по меркам демонов, достигающих совершеннолетия к ста годам. Обычно он промышлял вокруг высоких стен из черного лавового камня, подбирая все, что попадется: от лавовых муравьев до каменных червей, временами выползающих на поверхность. Что-то съедал сразу, что-то приносил отцу. Мизерные крупицы хао из насекомых позволяли хотя бы прожить день, мечтать о накоплении было глупо. Чтобы набрать хао хотя бы на одну белую звезду, требовалось съесть, наверное, три миллиарда каменных червей.

Он брел по деревне, стараясь не попадаться никому на глаза, осматривался, крутил головой, а увидев ровесников-демонов, прятался. Все взрослые ушли в Пустоту, в поселении остались лишь дети и матери.

Завтра сюда явится армейский вербовщик, чтобы набрать рекрутов для князя Белиала. Как бы Хаккару ни хотелось послужить во славу доминиона и повидать мир, ему ничего не светило. Лишь тот, кто получил хотя бы одну белую звезду, был достоин.

В их деревне белая звезда имелась у Кераса, сына старейшины Шверка. Когда-то и сам старейшина отслужил положенную сотню лет во славу доминиона и боевыми трофеями накопил столько хао, что добился двух звезд, только не белых, а желтых. Вернувшись в родную деревню, Шверк вызвал на поединок тогдашнего старейшину, которого легко одолел, после чего занял его место.

Теперь тем же путем, накопив хао в войнах за доминион, намеревался пойти Керас, сын Шверка. Могучий не по годам демон запугал подростков, требуя не меньше десятка частиц хао в день с каждого, и Хаккар крался по деревне, боясь нарваться на вымогателя. В худшие дни он добывал меньше, а тут поди наскреби себе с отцом, да еще и прожорливому Керасу, стремящемуся добиться второй белой звезды до того, как появится вербовщик.

Потому-то Хаккар и ждал вербовщика с нетерпением, надеялся, что тот заберет Кераса. Жаловаться на него было бесполезно, ведь против сына старейшины никто не пойдет. Шверк здесь — царь и бог, который вправе лишить жизни любого в деревне. Впрочем, до подобного старейшина не опускался, ему куда проще было просто изгнать неугодного в Пустоту. Все равно с беззвездных нечего взять, кроме крупиц хао, а ради такого мизера не было смысла настраивать против себя жителей.

До ближайшего поселения месяцы пути, и это наказание всегда означало смерть. Некоторые звери Пустоты вокруг Гнездовья имели оранжевые звезды, с такими монстрами не справиться даже Шверку. Да что там, зверь с оранжевой звездой уложит тысячу воинов, равных старейшине по силе.

И звери, и демоны не старели и могли жить вечно, однако только до тех пор, пока хватало хао. Без ресурса, несущего жизнь и процветание, они угасали и развоплощались. Впрочем, даже жители Преисподней, имеющие большие накопления хао, погибали от ран, и тогда убийца забирал хао жертвы себе...

Размышляя о жизни, Хаккар сам не заметил, как вышел из спасительного полумрака между чьим-то забором и ядовитым кустарником на пустынную улицу.

— Эй, тифлинг, как там тебя?! — донесся сверху крик.

Хаккар вздрогнул и поднял голову. Локтях в двадцати от земли на толстой ветке могучего дерева сидел, свесив ноги, Керас. Рядом с ним, с бесстыдно задранным подолом платья, пристроилась Даэлиза, юная и очень симпатичная суккуба.

— Это ж сын калеки Теланда, — заметила она. — Малыш Хак?

— Да, это я, — он склонил голову. — Как поживает ваша матушка, Даэлиза?

Суккуба хотела ответить, но Керас проревел первым:

— Хак, вонючий ты тифлинг, где мое хао? С начала года я лишь однажды видел, чтобы ты что-то принес!

— Господин Керас, простите, но я с трудом добываю хао для себя и моего одноногого отца! — возразил Хаккар и не сдержался, вскипел: — Если вам так нужно больше хао, могли бы сами собрать, а не приятно проводить время с Даэлизой!

— Что?

Бум! Массивная туша демона врезалась в землю, копыта пробили остекленевшую почву. Хаккар сглотнул — Керас был вдвое выше и раз в десять тяжелее. Демон схватил тифлинга за ворот и поднял перед собой, чтобы не наклоняться. Хаккар ожидал услышать рев, но Керас спокойно сказал:

— Послушай, слизняк. Завтра я уйду служить во славу доминиона. Каждый день я буду рисковать своим бессмертием, чтобы такие как ты жили спокойно. Ты знаешь, что происходит с обитателями захваченных земель? Представь, что завтра наш князь проиграет битву Большой игры князю Азмодану, и тогда, по условиям игры, тот получит полосу в сто тысяч локтей, прилегающую к его доминиону. А потом еще одну и еще, так дойдет черед и до Гнездовья. Что будет тогда?

— Мы станем подданными князя Азмодана?

— Нет же, дурачок, — разлился ручейком голос суккубы. Как оказалось, она тоже спустилась, и сейчас ее хвост гладил Хаккару шерсть на шее. — Мы пойдем в переработку. Все захваченные демоны пополнят хао князя.

— Простите, но я не уверен, что господин Керас способен хоть как-то повлиять на исход Большой игры, — прохрипел Хаккар. — А даже если так, вряд ли ему помогут жалкие частицы хао, что я добываю для моего отца, в котором жизнь едва теплится.

— С миру по частице, Керасу вторая звезда, — ответила Даэлиза.

— Именно! — Демон отпустил Хаккара, тот не удержал равновесия и завалился на противника, рефлекторно схватив его за колено. Тот брезгливо оттолкнул тифлинга. — Вали отсюда, вонючий заморыш! У тебя времени до утра! Если не добудешь хотя бы два десятка частиц хао — за сегодня и за все прошлые дни... Остальные дни прощаю. Видишь, какой я добрый?

— Закончи мысль, Керас, — чуть ли не пропела суккуба. — Что будет, если малыш Хак не добудет твои частицы?

— Мне придется вытрясти хао из него самого и его отца, — расхохотался Керас. Повернувшись к Хаккару, сказал: — Зайди в лавку беса Дварыги, скажи, что я послал. Пусть выдаст тебе какое-нибудь простенькое оружие.

— Зачем? — удивился тифлинг.

— Затем, что я жрать тараканов и червей не буду. Добудь что-нибудь стоящее, с кровью!

 

***

 

Бес Дварыга промышлял скупкой и перепродажей. Бродячие торговцы и купцы, изредка наведывавшиеся в Гнездовье, оставляли почти весь товар у него, потому что у рядовых жителей деревни не было ни вещей на обмен, ни хао, ни даже золота, ценившегося в Преисподней меньше всего.

— Говоришь, тебя прислал Керас? — недоверчиво переспросил Дварыга. — Платить чем будешь?

— Ничем, — покачал головой Хаккар. — Я в этой трехсторонней сделке самая проигравшая сторона, господин Дварыга. Керас, возможно, получит добытый мною хао. Вы, очевидно, его благосклонность или что-то еще. Я же останусь ни с чем.

— То есть ты вернешь мне оружие? — обрадовался бес и принялся прыгать с копыта на копыто. Вместе с ушами он был Хаккару по грудь. Если их не считать, дышал в живот.

— Э... — тифлинг задумался. Оставить оружие при себе было бы прекрасно. — Нет.

Дварыга перестал прыгать и издал пронзительное верещание — для бесов это было обычным делом, они так выражали недовольство.

— Все равно не верну, — сказал Хаккар. — Плата за риск. Я не воин, шансов одолеть зверя Пустоты почти нет, потому пусть меня хотя бы греет надежда, что я останусь с чем-то, если выживу.

— Человек с тобой, — махнул рукой Дварыга. — Но не жди, что получишь хаотическое железо, тифлинг.

Бес исчез в подсобке и спустя пару мгновений вернулся с коротким деревяным копьем — чуть искривленным, без металлического наконечника, имевшим лишь грубо заточенное острие. Локтя четыре в длину.

— С пустотным крабом не справишься, зато против атлингов может сработать, — проворчал бес, протягивая деревяшку. — Пригвоздишь к земле и получишь время, чтобы дать деру. Все, вали прочь, тифлинг. Во славу доминиона!

— Во славу доминиона, — отозвался Хаккар. — Спасибо.

— Да смилостивится над тобой Пустота.

Зайдя домой, Хаккар объяснил отцу, куда собирается и зачем. Понимающе кивнув, Теланд порылся в кладовой и вытащил фляжку бренди.

— Ты почти взрослый, сын, — сказал он. — Спиртное не заменит хао, но снизит его расход, а заодно придаст тебе сил. Это не та дрянь, что варят в деревне из сорной травы, а настоящее городское пойло. Такое подают в самых дешевых забегаловках Рубинового города, но здесь за него могут руку оторвать. Спрячь. Используй только в самый сложный момент.

— Ты был в Рубиновом городе? — изумился Хаккар.

— Один раз, будучи совсем молодым. Так же, как и ты, мечтал повидать столицу доминиона. В рекруты меня, разумеется, не взяли, и тогда я привязался к каравану, зашедшему в нашу деревню. Сорок лет мы бродили по Пустоте, прежде чем дошли. О многом мне довелось узнать в этом путешествии.

— И ты добрался до Рубинового города?

— Да... Мне не разрешили войти. Только демоны с желтыми звездами могут находиться там более суток, а поселиться можно, лишь владея оранжевой.

— Почему раньше не рассказывал? — грустно поинтересовался Хак, усаживаясь на стул. Перед авантюрой, в положительный исход которой он не верил, ему хотелось напитаться впечатлениями, увидеть город мечты, пусть и чужими глазами.

— Не рассказывал, чтобы не давать тебе с братьями пустых надежд. Наш удел — жить здесь, Хак.

Ну а сейчас, действительно, чего скрывать? Все равно Хаккар идет в последний путь.

— Что ты там видел? Какой он, Рубиновый город? — жадно спросил Хак и приготовился внимать.

— Огромный! — отец раскинул руки. — Несколько месячных переходов, просто чтобы обойти его, сын. С домами выше гор! Я видел его издали, но рассмотрел Квартал истязаний и души смертных... Их там столько, что не пересчитать!

— Какие они? — Хаккар подпер голову руками.

— Кошмарные, — поежился Теланд. — Отвратительные. Мерзкие.

— Зачем их там держат?

— Истязают, чтобы они созрели. Видишь ли, смертные души способны впитывать хао из воздуха. И чем сильнее их терзают, тем больше хао они скапливают.

— А что потом?

Теланд вздохнул, погладил сына по макушке.

— Ты знаешь, что наши предки вышли из Дисгардиума. До того, как познать Хаос, мы и сами были смертными.

— Это же сказки? — Хаккар отшатнулся.

— Нет, сынок, — правда. Но из сказок ты, наверное, слышал, что в том мире есть боги. Это высшие сущности, чье дыхание наполняет мир маной.

— Чем? Ма-ной?

— Да, энергия вроде хао, только не такая сильная. Зато ее запасы нескончаемы! Мана — дыхание богов Дисгардиума, с ее помощью смертные творят магию. В Преисподней нет богов, а потому нет маны. Многое, что дается смертным одним желанием и умением управлять маной, стало недоступно нам здесь. Умные демоны научились подчинять хао. В больших городах есть самодвижущиеся повозки, толкаемые энергией хао; зеркала, где можно увидеть всякое из других точек Преисподней... Много разных чудесных вещей, и все они работают от специальных накопителей хао.

— Для этого и нужны души смертных?

— Не только. Высшие демоны с удовольствием пополняют хао, поглощая их, но часть используется для работы всех необыкновенных вещей, созданных в Рубиновом городе...

Убедившись, что отцу хватит еды и питья до его возвращения, Хаккар обнялся с ним и покинул дом. Рассказы вдохновили его. Казалось, что, выполнив поручение Кераса, он сделает первый шаг на пути к своей мечте. Ведь если он научится добывать десятки частиц хао в день, к двумстам годам накопит достаточно для своей первой белой звезды!

Надежда придала решимости. Хаккар уверенно прошел через прочные врата, сделанные из хаотического железа, и направился к реке. Звери приходили туда на водопой, и подстеречь какого-нибудь скверногрива или всепожирающего слизнюка было делом времени. Эти звери медлительны, и при должной удаче у Хаккара имелись шансы их одолеть.

За пару тысяч локтей от реки он настороженно принюхался. Тошнотворный запах смертной души донесся из-за пригорка. Показалось? Хаккар медленно опустился и прижался к земле всем телом. Длинный хвост нервно дергался, и тифлингу пришлось взять волю в кулак, чтобы усмирить его и совладать с возбуждением. Коварный Белиал, неужели ему так повезло? Свежая, только затянутая душа смертного? Пока слабая и беззащитная, не понимающая, что произошло и что делать? Души смертных утаскивало обычно к центрам доминионов, туда, где наибольшая концентрация хао. Та, что поглотила братьев Хаккара, забрела сюда издалека, а вот эта...

Смертная душа приближалась. Хаккар чуял ее нарастающую вонь и нервно сжимал копье. Хрустнула лавовая корка, раздался вскрик. Хаккара передернуло — голос был слишком высоким, от него даже клыки заныли.

— Итак, Скиф, ты в Преисподней... — донесся голос обретшей плоть души.

То, что она заговорила на демоническом, Хаккара не удивило — познавший хао пропитывается им, вместе с плотью обретая и знание языка. Однако было не до размышлений, душа вот-вот появится из-за пригорка и заметит тифлинга. Хаккар отвинтил крышку с фляги, сделал глоток бренди и пополз на голос, чтобы сократить дистанцию и атаковать.

Смертная душа, называющая себя Скифом, при жизни была человеком. Однако истинное зрение говорило, что у нее другое имя:

 

Душа смертного Риона Стафы

Собственность Белиала.

 

Увиденное обрадовало Хаккара. Если бы душа была хоть сколько-нибудь сильна, истинное зрение подсказало бы, что она «голодная» или «матерая». Перед ним точно обычная, а значит, с ней справится и ребенок. Хаккар даже представить боялся, сколько в ней хао. Тысяча частиц? Десять тысяч? Для белой звезды нужен миллион, но, как говорил отец, чтобы добраться до Рубинового города, требуется для начала выйти из дома.

Немного смущало, что душу, очевидно, приобрел князь Белиал, но вряд ли он обеднеет, потеряв ее. Разве Хаккар виноват, что бедолагу забросило так далеко от Рубинового города? Своим ходом душа туда точно не доберется — звери сожрут. Ну уж нет, лучше добыча достанется Хаккару!

— Надеюсь, Флей сумеет вытащить меня отсюда, — продолжал говорить сам с собой смертный. — Но это, конечно, если только не сработает моя точка реса на Кхаринзе...

«Смертный надеется выбраться из Преисподней?» — удивился Хаккар и мысленно расхохотался, продолжая ползти.

— Черт ногу сломит, темно, как в заднице! — проворчал смертный, остановившись. — Ночное зрение, ау! Работай!

«Темно? — недоумевал Хаккар. — Светлее некуда!» В этот час частицы хао в небе светили особенно ярко. И о каком черте говорит смертный? Может, о великом князе, которому продал душу? Но Белиал не черт, он высший демон! Удел чертей — грубая физическая работа. Пахать поля, корчевать пни, копать землю.

Смертный подошел так близко, что Хаккар едва сдерживал подкатившую к горлу тошноту. От мерзкой души воняло хуже, чем из выгребной ямы. Тифлинг впервые видел человека и с непреодолимым любопытством изучал отвратительное тело, белое и безволосое, как у слизнюка. Вместо рогов на голове странная шерсть, хвоста нет — как он держит баланс? Надо сказать, что на картинках смертные симпатичнее.

— Во славу доминиона! — закричал Хаккар, отбросив пустые мысли и прыгая на чужака.

Острие ударило в смертную душу, но, к ужасу тифлинга, не пронзило тело — прогнулось, по копью прошла дрожь, и неведомая сила поразила самого Хаккара. Отброшенный на десяток метров тифлинг замер и угасающим взглядом наблюдал, как смертный подходит к нему, наклоняется...

— Тифлинг Хаккар, мусорщик 1008-го уровня? Неслабые тут мусорщики... Ладно, сойдет.

Смертная душа исчезла, вместо нее над Хаккаром стоял... сам Хаккар!

Настоящий тифлинг издал последний вздох и развоплотился, оставив после себя крупицы хао. Напоследок он разочарованно подумал, что погиб, так и не увидев Рубинового города.