Дирижабль

Таких историй за пару лет накопилось с лихвой. И все равно каждый раз, когда случалась ссора, Фёдор чувствовал себя непростительно виноватым и был уверен, что Инна больше никогда не вернется. Как и сейчас. Но, конечно, он виноват. А она права. И какой черт ему замутил разум?! Заставив забыть написать ей короткое сообщение, что он добрался. Коньяк? Что же еще. Ну и волновался, конечно, возвращаясь в этот недружелюбный город. Слабое оправдание. А Инна, молодая и красивая женщина, сексуальная, умная, легко сможет найти ему замену. Мужики выстраиваются за ней в очередь. Коллеги противоположного пола не дают прохода. Незнакомцы заваливают сообщениями в соцсетях. Не говоря уж про фотографии членов. Кто-то инкогнито присылает ей цветы, вино, корзины с фруктами. Она ему рассказывала о каждом таком случае. И добавляла, что любит только его одного, а он не ценит. Фёдор каждый раз готов был содрать с себя кожу и бросить к ее ногам, чтобы доказать свою любовь и верность. Физически он не был на такое способен. Словам же, кажется, она не особо верила.

Пройдя мимо рюмочной, Фёдор зашел в магазин и купил все необходимое: продукты, средства для мытья тела, посуды и сантехники, канистру питьевой воды и шкалик «Талки». Посчитав, кассирша лишила его половины денег.

– Спасибо, – сказал Фёдор.

– На здоровье! – ответила она.

7

Выпив водку прямо на крыльце магазина, Фёдор кинул бутылочку в урну и закурил. Почувствовал себя гораздо лучше. Даже на Инну стало немножко наплевать. У рюмочной он притормозил, потоптался и зашел. Народу в этот час оказалось много. Кто-то сказал:

– Брат, тут со своим не принято.

Засмеялись.

У стойки Фёдор поставил канистру под ноги и заказал сто пятьдесят «Столичной».

– Сок? – спросила пожилая усталая женщина в синем переднике.

– Пить мне не хочется, – сказал Фёдор.

– Ну это как сказать, – ответила раздатчица, наливая из мерного стаканчика в пластиковый.

Он сел за свободный столик. Зал покачивался на нежных волнах. Немножко отпив, Фёдор достал смартфон. Сообщений не было. Но в ленте инстаграма[1] он увидел ее фотографии. На первом фото Инна стояла у микрофона, за ее спиной развевался триколор. На втором фото она принимала букет цветов от старшеклассника. На третьем – небольшое застолье. Инна с бокалом красного вина в руке смотрела прямо в объектив. В строгом костюме, с заколотыми волосами, она выглядела как богиня.

Чувствуя тоску, возбуждение, обиду, ревность и страх, Фёдор убрал смартфон и еще немного отпил. К столику подошел пожилой мужик в потасканном пиджаке.

– Уважаемый, – сказал он. – Можно прилично пообщаться?

– Уйди, – процедил Фёдор.

– Оставь допить-то хоть, – развел руками мужик.

Кто-то крикнул из дальнего угла:

– Федька, опять на подсосе?

Фёдор вздрогнул, огляделся. Мужик погрозил кому-то кулаком, потом сел напротив, положил голову на стол и смотрел снизу вверх преданно и ласково, как спаниель. Он уже выпил, но хотел добавки. Фёдор отодвинул стакан, встал и вышел.

– Благодетель! – донеслось в спину.

Вернувшись в новое свое жилище, он разложил покупки, бесцельно побродил по комнатам, подумал было еще раз принять душ, но поленился и просто почистил зубы. Застилать постель тоже стало лень, и он лег на голую подушку, укрывшись старым пледом, от которого пахло пылью.

Мысли об Инне, предстоящей встрече с Панибратовым, будущем сценарии мешались в кучу и не давали уснуть. С Инной все кончено навсегда, или опять сойдутся? Может, прислать ей фото, где он стоит на коленях? И заодно облизывает пол. А о чем писать? Вообще непонятно. Что надо этому Панибратову? Музыкальная комедия о его жене? Мультфильм про жизнь декоративных собачек? Карцеву все равно. Лишь бы денег дали. Но и он сюда приехал ровно за тем же. Сделать работу за хорошие деньги, а потом спокойно сесть за роман, который вернет его в струю. В струю? Какую еще струю? В поток. В реку. В водопад. В океан, где он станет самым главным пиратом, грозой кораблей. Грозой, громом, молнией. Всем на свете.

Фёдор уснул. И действительно оказался в океане. Но то был океан бреда. Откуда-то выплыл Карцев. Он курил сигарету, качал головой и повторял:

– Не верю, Федька, не верю! Не может этого быть. Ты меня знаешь? Знаешь. И я себя знаю. И тебя.

Потом прибежала голая Инна. Она носилась кругами и дико хохотала. Карцев пытался ее поймать. Бегал и похотливо протягивал ладошки к упругим ягодицам.

– Инка, не дури! – кричал он. – Я тебя знаю. Я Федьку знаю. Ты меня знаешь. И Федьку знаешь. Ох, подожди, вернись!

В какой-то момент Карцев и Инна исчезли. Фёдор метался по комнате. Выхода не было. Ни двери, ни окон. Услышав стон, Фёдор замер и приложил ухо к стене. Они были там – Инна и Карцев.

«Господи, зачем я рассказал ему про нее?»

Представилось: она сидит на стуле, широко раздвинув длинные гладкие ноги, а Карцев послушно ей вылизывает, стоя на четвереньках. Инна держит его за волосы на макушке. И стонет, стонет, стонет.