Дипломированный чародей

Бродский, который не спеша расхаживал по камере, разглядывая, ощупывая и простукивая, покачал головой.

— Действительно реальная хата! Просто не представляю, как можно отсюда подорвать. А если даже такое у нас и выйдет, на воле наверняка пасется целая команда цириков, у которых до дури всякого оружия.

— А что, если как-нибудь подманить Вуохинена к решетке, схватить его и задушить? — внес предложение Байярд.

— А чё толку? — отозвался Бродский.— Чё ты с этого поимеешь, кроме хорошего настроения? Ключей-то у него один хрен нету!

— И все же,— сказала Бельфеба,— поелику чародей ты у нас испытанный, Гарольд, мыслится мне, что далеко не столь мы беспомощны.

Настал ее черед подойти к окошку.

— Эй, Вуохинен! — позвала она.

— Чего надобно тебе, жаба?

— Разумею я, насколько ты на нас зол! И впрямь не проявили мы к тебе сочувствия должного, руку тебе поломавши. Но готовы мы исправить свою оплошность. Ежели поведаешь ты что-нибудь о себе, то господин мой, что с волшебством знаком не понаслышке, немедля первую помощь тебе окажет!

Ши стиснул ей руку.

— Классный ход, детка! — чуть слышно шепнул он.

Но Вуохинен тоже оказался далеко не прост.

— И обретет надо мною власть магическую? Ха-ха, рука моя и без того заживет вскоре — едва только сподоблюсь я лицезреть головы ваши на кольях острых!

В разговор встрял Ши:

— А ты крепкий парень, Вуохинен, как я погляжу!

— Таков и есть я!

— Да, сэр,— продолжал Ши,— там, откуда мы родом, тоже попадаются крепкие ребята, но куда им до тебя! Видно, дело в диете или еще в чем-нибудь. Слушай, скажи по-честному: как ты такого добился?

— Ха! — ответствовал Вуохинен.— Речами льстивыми вздумал ты обезоружить меня, дабы размяк я да на волю тебя выпустил? Ищи дураков!

— Тебе не кажется, что он тоже неплохой психолог, а, Гарольд? — заметил Байярд.

Ши вздохнул:

— Психология прекрасно сработала в мире норвежских мифов, когда меня засадили в тамошнюю кутузку!

— Похоже, вся заморочка только в том,— сказал Байярд,— что этот поганец финн. В нашем собственном мире финны — одна из упрямейших наций на земле, примерно как голландцы или баски. Видно, есть что-то общее в строении культуры. Короче, я не думаю, что ты с ним особо продвинешься... Интересно, сколько у нас еще времени в запасе?

Бельфеба сказала:

— Гарольд, любовь моя, думается мне, что выход из положенья нашего незавидного прямо на поверхности лежит, покуда вглубь мы ныряем за мелочами мелкими и за всякой чепухою главного не видим. Разве не под силу нам покинуть сей мир негостеприимный сквозь ту же дверь, в кою мы вошли,— а именно посредством логики твоей формальной?

Ши хлопнул себя по ляжке:

— В самую точку! Минуточку, хотя... Любое магическое действие в этом континууме во многом сопряжено с соответствующим музыкальным сопровождением, а лично у меня, как тебе прекрасно известно, с этим делом просто беда. Именно по этой причине я с такой завидной регулярностью получаю тут мордой об стол.

— Увы, но опасаюсь я, что и от меня не более проку будет,— сказала Бельфеба.— Голос мой хоть и не столь похож на карканье воронье, как твой,— не сочти уж за обиду, любовь моя,— но все ж далеко мне до мастеров вокала истинных! Вот ту же арфу, к примеру, сумела бы я настроить, будь у нас под руками инструмент подобный. Тимиас, что женихался со мною в Царстве Фей, успел обучить меня сему искусству.

Байярд горестно замотал головой. Бродский заметил:

— Не хочу зря подымать волну, но если мой шнобель привести в порядок...

Ши оживился:

— Минуточку! Вроде как я начинаю соображать. Ты когда-нибудь уже удалял этот свой полип, Пит?

— Не-а.

— А почему?

— Занят был... А если по-честному, просто побоялся, что ка-кой-то лепила полезет мне в харю со своими острыми железками!

Несмотря на столь откровенное признание, Ши не отставал:

— Ладно, а как посмотришь на то, чтоб удалить этот твой полип не хирургическими, а магическими средствами? Чары, по-моему, здесь нужны не ахти какие, но если мы вернем тебе голос, то сможем взяться за более сильное колдовство.

— Слышь, а это похоже на дело! Но только как ты собираешься раскочегарить все это хозяйство без музыки?

— Думаю, для пустякового заклятия хватит голоса Бельфебы и пары аккордов на арфе. А после, когда под ее аккомпанемент петь будешь уже ты, я смогу приняться за что-нибудь посерьезней. Погоди-ка, сейчас попробую.

Он вновь подступил к окну.

— Аллё, Вуохинен!

— Ну чего тебе опять надобно?

— Знаешь, что такое кантеле?

— Это и дитё малое знает!

— Отлично. Тебя не затруднит принести нам его сюда, чтобы мы скрасили себе последние минуты жизни?

— С какой это стати скрашивать мне последние минуты ваши?

Вуохинен опять демонстративно отвернулся от окошка.

Ши вздохнул.

— Никогда никому не верь — вот главный принцип этого сволочного континуума! — в сердцах воскликнул он.

— А что это за кантеле такое? — уточнил Байярд.

— Арфа в самом своем примитивном варианте. В какой-то из рун оригинального текста этот музыкальный инструмент изобрел Вяйнямёйнен, соорудив его из рыбьей челюсти, но я точно не знаю, в какой именно руне мы оказались,— вот и спросил у этого мерзавца, знает ли он, что это такое.