Династия Рейкхеллов

Джонатан решил отправиться к шотландцу и заставить его признать вину. Уж это он должен был сделать, хотя и не вполне представлял, как он поступит, если Брюс действительно признает свою вину.

Ничего не говоря двум своим помощникам, он тихо сошел на берег. За поясом у него были кинжалы, на боку висел пистолет.

Его уход заметил только Оливер, помощник боцмана, который с тревогой следил за капитаном, быстрым и решительным шагом направившимся к фактории Брюса.

Джонатан заметил, что солнце опускалось все ниже, и прибавил шагу. Он не хотел заставлять Сун Чжао ждать его, когда тот будет готов отправиться домой.

Английский мастер, худой и сморщенный, сидел в запущенной конторе, находившейся в центре склада, имевшего форму подковы. Он делал какие-то заметки в журнале и взглянул на посетителя без всякого выражения.

— Где я могу найти Брюса? — быстро спросил Джонатан.

Мастер махнул рукой.

— Последний раз я видел его в восточном крыле, — ответил он с сильным акцентом жителя Средней Англии.

— Как туда попасть?

— Пройдите приемную и поверните направо.

Едва кивнув в знак благодарности, Джонатан последовал в указанном направлении и пришел к восточному крылу склада. Свет, проникавший сквозь давно не мытые окна, был тусклым, но позволял достаточно хорошо различить коробки с чаем, рулоны ткани и другие товары.

Вскоре он услышал где-то впереди шум, затем заметил свет от зажженной масляной лампы, стоявшей на груде коробок. За лампой, делая заметки на клочке бумаги, стоял дородный Оуэн Брюс. Он повернулся, услышав шаги по утрамбованному грязному полу, и глаза его вспыхнули ненавистью, когда он узнал посетителя.

— Вероятно, вы удивлены, что видите меня, Брюс, — сказал Джонатан жестко и решительно. — Полагаю, вы надеялись, что к этому моменту китайцы уже арестовали меня и засунули в бамбуковую клетку для преступников.

— Вы меня не интересуете, — ответил шотландец, — и мне плевать на то, что станет с вами.

— Правда? Что-то не похоже было, когда я причалил и на борт поднялись представитель наместника и таможенники. Вы там вытягивали шею и разговаривали явно обо мне.

— Что вы хотите от меня, Рейкхелл? — сердито спросил Брюс.

— Вопрос в том, что вам нужно от меня. Я считаю вас виновным в том, что мне подсунули на борт пять коробок с индийским опиумом, когда я был в Сингапуре.

Наступило долгое молчание, прежде чем шотландец заявил:

— Это серьезное обвинение. Вы можете его доказать?

— Мы сейчас не в суде, — сказал Джонатан. — Я предъявляю вам определенное обвинение и призываю вас либо подтвердить, либо опровергнуть его.

— Черта с два! — заявил Брюс.

— Я больше никого не знаю на всем Востоке, у кого были бы основания доставлять мне неприятности.

Ленивая улыбка Брюса, скорее, напоминала злобную гримасу.

— Допустим, я скажу, что именно я сделал так, чтобы опиум был найден на твоем поганом корабле, Рейкхелл. Допустим, я ясно скажу, что меня воротит от твоего святого-пресвятого отношения. Допустим, я открыто признаю, когда нас здесь всего двое и никаких свидетелей поблизости, что я сделал бы все что угодно, чтобы навсегда освободить Вампу от твоего присутствия. И что ты будешь теперь делать?

На какое-то мгновение клокотавшая злость ослепила Джонатана. Но потом гнев его стал холодным и сдержанным. Он сделал несколько шагов вперед.

— Вот что я сделаю, — сказал он и со всего размаха двинул кулаком в широкое лицо шотландца.

Удар отбросил Брюса к внешней стене. Его первая реакция потрясения сменилась злостью, столь же глубокой, какую испытывал и молодой американец. Он потряс головой, отходя от удара, и приготовился к ответной атаке.

Джонатан заметил, что его противник безоружен, а это несомненно было к лучшему. Если он воспользовался бы своими кинжалами или пистолетом, это было бы убийством, а Джонатан не хотел заходить так далеко. Он лишь намеревался избить Брюса до бесчувствия.

Брюс оттолкнулся от стены, поднял оба кулака, но когда подошел к противнику на расстояние вытянутой руки, внезапно ударил его ногой в пах.

Шок и боль на минуту парализовали Джонатана, а мысль о том, что ему был нанесен нечестный удар, вновь заставила его вспылить. Тут же он почувствовал, что Брюс пытается вытащить у него пистолет. Хотя американец и не хотел применять огнестрельное оружие, хозяин склада явно не страдал подобной сдержанностью. Напротив, он мог бы убить совершенно безнаказанно, а потом заявить, что сделал это в целях самозащиты, когда его пытались обокрасть. Иностранцы в Вампу не подчинялись никаким законам, когда разбирались между собой.

Джонатан нанес противнику резкий, короткий удар. Пистолет уже был вытащен наполовину из кобуры, и Джонатан затолкнул его обратно.

Брюс выругался, затем вновь пошел в наступление.

Однако Джонатан был настороже, зная, что этот человек прибегнет к любой тактике, честной или нечестной, чтобы победить в борьбе.

Брюс вновь нацелился в пах противнику.

На этот раз Джонатан был готов к этому и, уклонившись в сторону, сделал шаг вперед, одновременно нанося удары по лицу и телу шотландца.