Династия Рейкхеллов

— В этих коробках, — сказал старший таможенник, — находится первосортный индийский опиум. Каждая из коробок могла бы принести, по меньшей мере, одну тысячу императорских юаней на черном рынке.

Джонатан замер глядя на коробки.

— Это возмутительно! — заявил Чарльз. — Коробки были сложены сразу у входа в большой трюм, где их просто невозможно было бы не заметить при обыске.

Пораженный Сун Чжао перевел эти слова на кантонский язык.

Ло Фан кивнул, взгляд его стал проницательным.

— Джонатан, — сказал он, — не глупый крестьянин. Если бы он пытался тайком провезти коробки с опиумом в Срединное царство, он мог бы легко их спрятать. Он не оставил бы их там, где их можно было бы найти так быстро.

Сун Чжао рассердился:

— Я совершенно уверен, что Джонатан не виновен. Тот человек, кто отправил анонимное письмо Дэн Дин-чжаню, должно быть, и положил эти коробки с опиумом в трюм корабля.

Ло Фан пристально взглянул на него:

— Откуда у вас такая уверенность?

— Вспомните, что американский корабль не плавал в Индию. Капитан Рейкхелл был только в Сингапуре!

— Мы можем подтвердить время нашего пребывания в Сингапуре квитанциями за место стоянки, — сказал Чарльз. — Два дня нам приходилось укрываться от тайфуна, обрушившегося на нас у острова Сингапур, и могу вас заверить, что даже клипер не смог бы доплыть до Индии и обратно так быстро.

Когда Сун Чжао перевел эти слова Ло Фану, мажордом наместника кивнул:

— Английский Фань-гуй рассуждает здраво.

В душе у молчаливого Джонатана поднималась такая буря негодования, что внезапно он взорвался. Подняв одну из коробок, он кинул ее за борт в грязные воды гавани.

Все знали, что при соприкосновении с водой опиум становится непригодным для употребления человеком.

Одна за другой коробки полетели за борт.

— Вот и весь опиум, — тихо сказал Джонатан. — А сейчас мне нужно лишь одно — найти виновного в этом преступлении.

— Никакого вреда не причинено, — сказал Ло Фан. — Я поставлю печать императорского наместника на документы в конторе Сун Чжао, так что все будут знать о вашей невиновности. И я расскажу Дэн Дин-чжаню все, что говорилось здесь. Эта попытка очернить ваше доброе имя была столь неуклюжей, что просто провалилась.

Все находившиеся на борту клипера мрачно наблюдали, как одна за другой коробки с опиумом погружались в грязные воды гавани.

— Этот опиум никто не будет курить, — сказал Чарльз.

Ло Фан отдал приказ, и офицер, командовавший солдатами, немедленно повел их к Воротам петиции. Группа, наблюдавшая за происходящим с соседнего причала, разошлась. Люди вернулись на свои фактории, и драматический инцидент был исчерпан.

Сун Чжао проводил Ло Фана в контору, которой редко пользовался, а таможенники, выполнив свои обязанности, тоже сошли на берег.

Кай задержался на минуту, прежде чем последовать за Сун Чжао и его товарищем.

— Я знал с самого начала, что ты не повезешь наркотики в Срединное царство, — сказал он Джонатану. — Ло Фан тоже знал. Было ясно, что кто-то пытается доставить тебе неприятности, но твоя репутация не пострадала.

Джонатан рассеянно кивнул. Голова у него шла кругом, и он ничего не ответил.

В считанные минуты жизнь в порту вернулась в нормальное русло. Грузчики Сун Чжао были готовы к работе, и вскоре начали разгружать хинную кору под наблюдением Чарльза и Эдмунда.

Джонатан знал, что его ожидают в конторе Сун Чжао, чтобы проводить в дом купца. Он жаждал вновь увидеть Лайцзе-лу, но у него еще было незаконченное дело в Вампу, и он хотел прежде заняться именно этим. Если бы Ло Фан захотел поверить обвинениям против него, он уже мог быть арестован, помещен в бамбуковую клетку для всеобщего обозрения на многие дни или даже недели, а затем казнен. Китайское правосудие совершенно не было похоже на западное, и у него не было бы ни права обжаловать приговор, ни возможности заявить о своей невиновности. В лучшем случае его бы выслали из Кантона и запретили торговать с Китаем до конца жизни. Мысль о том, что корабли Рейкхеллов могли бы быть лишены права приходить в Вампу, расстроила его так же сильно, как и мысль о том, какой судьбы он избежал только благодаря тому, что Сун Чжао и Ло Фан доверяли ему.

Несмотря на импульсивность, Джонатана трудно было по-настоящему разозлить, но сейчас он знал, что не успокоится, пока не отплатит обидчику. Тот или те, кто пытались подставить его и уничтожить, должны получить по заслугам.

Обвинение падало только на одного человека. За многие месяцы доставки грузов в Вампу Джонатан познакомился с большинством владельцев факторий и управляющих, но знакомство это было поверхностным. У большинства из них просто не было причин подсовывать дорогостоящую улику на борт его корабля. Он знал китайских чиновников, владевших складами, но до недавнего времени, пока не начал понемногу осваивать мандаринский и кантонский диалекты, не мог разговаривать с ними. Более того, имея дело исключительно с Сун Чжао, у него никогда не было причин общаться с другими членами гильдии.

Таким образом, оставался Оуэн Брюс, не скрывавший своей неприязни к американцу.