Димитрий (СИ)

- Свистни, плюнь! Я пред тобой пол-Москвы раком в одночасье перед тобой поставлю, и все девицы одна другой краше, все наши, родимые. Устроим смотрины, как отец твой!

-  Все решено, Петр Федорович…

- Какого ляду решено! Что обещался ты – похерим! Власть на то, чтоб обещать, не давая. Иоанн Васильевич, коли обещал, так ждали семь лет и с гулькин нос. Он твою мать в мгновенье ока на английскую королеву бы сменял, а Марина – она королева. По нашим местам, она матери твоей Нагой стоит, да не более. На ней жениться, коли кто повыше отказал. Так ты не спрашивал. Ни к дочерям, ни к сестрам императора, не посылал. Ну, польский король сестру свою выдал, так еще кто остался голубых кровей.

         Димитрий отодвинулся:

- Сам признаешь: отец мой женился на таких, как Марина.

- Так он на безрыбье, а ты и не искал! Имеешь перед собой Мономахов дом, всех ясноглазых по теремам сидящих, и равняешь их с малорослицей  Мнишекова Дома. Где Мнишеки, а где Мономах? В своем ли ты разуме? Народ против поляков. Кто поддержит нас?! Иоанн Васильевич двадцать лет с ними воевал. Твоего единокровца брата Ивана убил по спору за Псков, а ты в вено Марине без боя обещался…

- Псков я не отдам!

- Да не прилип ли ты сердцем, Димитрий? Царям то негоже, да и редкая птица прилипка навек. Чем взяла? Что иностранка? Чем у них слаще? Не две ли дырки? Не по четыре ли груди?!

- Ах, Петр!.. Как ты можешь?

         Басманова шатнуло, что он удержался за Димитрия. Со стороны показалось: держит его за грудки.

- Мы повязаны с тобой Димитрий… Иоаннович. Ой, как накрепко повязаны. И ежели тебя с Мариной смерть разлучит, то со мной! Куда  ты, туда я. В моем животе твоя выгода. И кабы ты грамотно  рассудил, женился бы ты на Ксении Борисовне. Полгода ты с ней валандался. Жил как с женой невенчанной. Народ, бояре, попы знают. Вот бы  и обвенчаться! Годуновских прихвостней, все его мелкое и среднее московское шляхетство соединили бы с нашей чернотой, перебежчиками, подлостью – вот была бы сила! Не разобьешь. Мариной выбиваешь ты опору  из-  под ног.

- Отец ничего не боялся! Всех дразнил. Заметит, хотят – обязательно сделает наоборот. И его слушались!

- А ты отец?! Ты, Дима, отец?!! – Басманов волком чуял смертельную опасность, то возгоняло его силу до наглости.

         Казалось, Димитрий взвесил обстоятельства,  огляделся легко пьяным умом, заколебался, ища себе оправдания:

- Ксению сейчас стригут. Мы не поспеем.

         Артистическая натура Димитрия разыгралась. Перед умственным взором встала красочная картина непреодолимого препятствия. Он заговорил со сдержанным порывом, скрытою насмешкою над Басмановым:

- Ты как представляешь: мы сейчас в полночь возвращаемся ко мне в покои. Видим монашек стригущих Ксению, молящихся вместе с нею, гимны поющих. Кричим: не сметь! А они уже поспели, и моя мать оборачивается  с ножницами в одной руке, и русыми волосами – в другой.

         Басманов хмыкнул. Потом – хуже: перегнувшись через Кремлевскую  стену, сплюнул, блеванул:

- Мы можем идти медленно или лечь спать прямо тута… Дело Димитрий… Иоаннович в желании. И остриженные волосы прирастут, и бабки заткнутся, и мать, коли нужно. А без надобности, волость пиши!.. Я ж к тебе тоже не по любви к Иоанну  Васильевичу пристал. Как люто казнил, он моего отца, кто не ведает!

         Димитрий не хотел слушать, почему к нему перебежал Басманов. Ему не было секретом: русские, вступившиеся за него, это не  сторонники отца.

- Бояре сметут нас!

         Будто в подтверждение или опровержение из Китая раздалась разрозненная ружейная пальба, чего до расселения в тамошних монастырях и гостиных домах не было.

         По ступенькам поднялся  человек, которого Димитрий ждал. Сухонькая воздушная Нагая. Мать и сын обнялись с троекратными поцелуями. Басманов поглядел и, не стесняясь, сплюнул.

- Совершено?

         Марфа Нагая показала косы. Пять монашек и согбенная Ксения между ними просеменили по стене к лестнице. Короткий взгляд Ксении. Димитрий отвернулся. Власьев, шедший сзади Ксении. вздохнул

- Ох, и напьюсь я ныне! – закричал Басманов.

- А тебе мало? – уколол Димитрий.

         Он стоял и перебирал претензии Марины к нему. Их было более, чем предостаточно. Отчего царский дворец мал? Каждый уровень в шесть комнат, деревянный, а он их Мнишековский каменный дом помнит? Ездила она по Москве: вонь, хамство, сквернословие. Почему девки ли бабы московские разговаривают, пыжатся, что в столице живут и к друг другу: блядь да блядь? Честные женщины на Москве есть или только такие. Вот пеняли смотрины, бабки повивальные явились ее щупать, она не далась. Варварство и скандальное! У нас в Польше на подобные вещи давно не глядят.

- Ну, извини, - буркнул тогда Димитрий. – Бляди на Руси – присказка. Вот вместо имени и блядь.

         Не по честному договору с Юрием, не по обязательствам Сигизмунду, а слегка по любви и на цивилизации женился Димитрий.