Дилемма всеядного: шокирующее исследование рациона современного человека

Непосредственное сравнение пастбищ интенсивного выпаса с пастбищами постоянного выпаса показывает, что первые отличаются значительно бо`льшим разнообразием видов растений. Происходит это потому, что при ротации выпасов скот не успевает полностью уничтожить какой-то один из них, и у него остается равная с другими возможность возродиться. Иными словами, при ротации выпасов ни один из видов травы никогда не будет доминировать над другими и заслонять им солнечный свет. Такое биологическое разнообразие дает много преимуществ для всех сторон. На самом фундаментальном уровне такой подход позволяет землям фермы захватить максимальное количество солнечной энергии, так как те или иные виды фотосинтезирующих растений будут занимать все мыслимые экологические ниши как в пространстве, так и во времени. Например, когда ранние травы в июне замедляют свой рост, вступают в игру поздние травы; когда одни травы попадают под засуху, борьбу за наращивание биомассы ведут другие, менее нежные растения. Достаточно разнообразная поликультура трав может выдержать практически любой шок, а в некоторых местах способна производить в год почти столько же общей биомассы, как и лес, получающий такое же количество осадков.

Столь высокая продуктивность приводит к тому, что пастбища Джоэла, как и его лесные угодья, способны ежегодно удалять из атмосферы тысячи фунтов (сотни килограммов) углерода. Однако если лес хранит весь запасенный углерод в древесине деревьев, то луг – в основном под землей в виде почвенного гумуса. Если ту часть сельхозземель, которая сейчас используется в мире для выращивания зерна на корм скоту, засеять травой, то это заметно компенсирует выбросы, связанные с использованием ископаемого топлива. Так, если превратить в хорошо управляемые пастбища те 16 миллионов акров (6,5 миллиона гектаров) земли, на которых сейчас в США выращивают кукурузу на корм скоту, то из атмосферы будет ежегодно уходить 14 миллиардов фунтов (около 6 миллиардов килограммов) углерода. Это все равно что убрать с дороги четыре миллиона автомобилей.

Мы редко обращаем внимание на роль сельского хозяйства в глобальном потеплении, а зря: треть всех парниковых газов, которые человечество выбрасывает в атмосферу, так или иначе связаны с пилой и плугом.

Преимущества пищевой цепи, начинающейся с поликультуры многолетних трав, оказались столь велики, что вдохновили некоторых энтузиастов на мечты о преобразовании нашего сельского хозяйства из системы ежегодных сборов урожаев зерновых во что-то больше напоминающее пастбища Джоэла Салатина. Это особое ви`дение сформировалось более тридцати лет назад в сознании молодого специалиста в области генетики, которого звали Уэс Джексон. Сегодня селекционеры в Институте земель (Land Institute), где он трудится, что расположен в городе Салина (Salina), штат Канзас, работают над (очень) долгосрочным проектом по «многолетизации» основных зерновых культур (включая кукурузу) и последующий перевод их в поликультуру – в таком случае их не нужно будет часто пересевать и перепахивать. Основная идея заключается в том, чтобы позволить нам жить дарами земли (и Солнца) в большей мере, чем жвачные животные. Для этого нам нужно «уговорить» многолетние растения (которые мы не можем переваривать) давать более крупные и питательные семена (которые мы переварить можем). Безусловно, той же цели можно достичь, изменив нас, а не травы (например, «встроив» в желудок человека рубец, переваривающий травы). Есть скептики, которые считают, что «многолетизация» основных зерновых культур – это такая же несбыточная мечта, как добавление рубца к желудку человека. Но Джексон уверен, что его группа демонстрирует в своих исследованиях медленный, но устойчивый прогресс. В частности, как он считает, она уже опровергла общепринятое и широко распространенное среди ботаников утверждение, что растениям всегда приходится выбирать, на что тратить энергию – на производство семян, как и однолетние, или на то, чтобы пережить зиму, как это делают многолетние растения.