Диктатура интеллигенции против утопии среднего класса

Итак, не ясна не только проблема, но и самый объект исследования: что же изучает автор — интеллигенцию или "трудовые массы деревни"? Судя по тексту работы — последнее. Подмена объекта исследования — прием, восходящий к книге Штранге, неоднократно проявлявшего недопустимую непоследовательность, вольно трактуя социальное происхождение и положение массовой разночинной интеллигенции и отдельных ее представителей. В книге Курмачевой постоянно идет речь о грамотном] крестьянстве (имеется в виду грамотность элементарная, в пределах начальной двуклассной школы) как о крепостной интеллигенции. Именно о грамотном крестьянстве говорится в двух больших разделах второй главы: "Проблемы грамотности крестьян в Уложенной комиссии 1767 г." и "Система образования и школы для крестьян". Об участии грамотеев в пугачевском движении и других волнениях рассказывает почти вся четвертая глава — "Классовая борьба крестьянства и крепостная интеллигенция". Отождествление элементарно грамотных крестьян с крепостной интеллигенцией происходит по ходу всей книги (ср. с. 59–65, 67, 115, 119 и др.). Наконец, автор, чувствуя необходимость как-то резюмировать все подобные проявления своих истинных интересов, сама заявляет, что в исследовании идет речь "об одном из аспектов изучения истории крестьянства как класса крепостного общества", а не интеллигенции, что ее волнует "крепостной интеллигент как новый тип крестьянина", а не интеллигента (с. 148). Как же мотивируется подобная подмена? На с. 7 "Введения" Курмачева упоминает о крепостных грамотеях: "Они выполняли, хотя и в ограниченных рамках, функции, свойственные интеллигентным профессиям (например, обучение детей грамоте). Поэтому их условно можно включить в состав крепостной интеллигенции. Это допустимо и потому, что основной признак интеллигенции — занятие свободными профессиями — в условиях крепостной зависимости не во всех случаях определял их деятельность". Но позволительно заметить, что грамотные крестьяне, обучавшие детей такой же элементарной грамоте, какой владели сами, существовали и до крепостного права, и после его отмены, и в наши дни. Может быть, это все тоже интеллигенция? Наверное, Курмачева не располагает более строгим определением интеллигенции. Во всяком случае, она его нигде не приводит. Но ей как историку должно быть ясно, что подобному определению полагается отражать основную общественную функцию социальной группы. Что же касается интеллигенции, то это, конечно, неоднородная социальная группа со сложной внутренней градацией, но представляющая собой совокупность все же квалифицированных специалистов, занятых в процессах развития, распространения, интерпретации культуры в широком смысле слова[70]. Ясно, что интеллигент, время от времени берущийся пахать землю, остается при этом интеллигентом (например, Л. Н. Толстой), а землепашец и скотовод, время от времени берущийся толковать детям азбуку, — крестьянином. И попытка объединить их в одно может привести только к потере объекта исследования, что, в сущности, и произошло с Курмачевой.